Долгое прощание. Рэймонд Чандлер

ошибаетесь. Я неплохо знал Терри Леннокса. Он давно махнул рукой на свою жизнь. Если бы его привезли сюда, он сам признался бы в непредумышленном убийстве.

      Лонни Морган покачал головой. Я догадывался, что он собирается сказать.

      – Это вряд ли. Если бы он застрелил ее или просто размозжил ей череп – тогда да. Но у жертвы вместо лица – кровавые ошметки. Убийство второй степени – лучшее, на что он мог рассчитывать, да и то газеты подняли бы вой.

      – Наверное, вы правы.

      Он снова взглянул на меня:

      – Вы его знали. Верите, что он замешан в убийстве?

      – Я устал. Мозги не работают.

      После долгой паузы Лонни Морган промолвил:

      – Будь я посмекалистее, решил бы, что он тут вовсе непричастен.

      – Какая догадливость.

      Лонни сунул в рот сигарету и долго курил, сосредоточенно глядя на дорогу. Мы добрались до каньона, и я показал ему, где свернуть с бульвара. Машина вползла на холм и остановилась у подножия лестницы.

      Я вышел:

      – Спасибо, что подвезли, Морган. Зайдете? Пропустим по глотку.

      – В другой раз. Не хочу мешать, вам лучше побыть в одиночестве.

      – Для одиночества времени хватит. Впереди у меня чертова уйма времени.

      – Вам нужно проститься с другом. Думаю, вы крепко дружили, если ради него сели в тюрьму.

      – Кто сказал, что ради него?

      – Если я не пишу об этом в газете, это не значит, что я слепой, – усмехнулся репортер. – До встречи, еще увидимся.

      Я захлопнул дверцу, а Лонни развернулся и начал спускаться с холма. Наконец задние фары его машины пропали из виду. Я поднялся по ступеням, сгреб газеты у двери и вошел в пустой душный дом. Зажег все лампы, открыл окна.

      Сварив и выпив кофе, я выудил из жестянки пять стодолларовых купюр, свернутых плотной трубочкой. Я бездумно шатался по дому с чашкой в руках, то включал, то выключал телевизор, сидел, вскакивал, снова садился. Газеты, что валялись у порога, поначалу трубили про убийство на первых полосах, затем интерес к делу Леннокса утих. Было много снимков Сильвии – и ни одного Терри. В газетах красовалась даже моя фотография, о существовании которой я и не подозревал: «Частный детектив из Лос-Анджелеса задержан для дачи показаний». Были снимки дома в псевдоанглийском стиле с остроконечной крышей и чертовой уймой окон, на одно мытье которых уходило не меньше сотни. Резиденция возвышалась на холме в окружении двух акров хозяйских угодий. Немало для Лос-Анджелеса. Скрытый за деревьями гостевой дом представлял собой уменьшенную копию главного. Фотографии, судя по всему, делались с большого расстояния, а после их увеличили и обрезали. Снимков комнаты, которую журналисты именовали «комнатой смерти», в газетах не было.

      Я видел все это в тюрьме, но сейчас у меня словно открылись глаза. Убили богатую и красивую женщину, но прессу и близко не подпустили к месту преступления. Криминальным репортерам оставалось только бессильно скрежетать зубами. Если Терри говорил с тестем по телефону в ночь убийства, очевидно, что Харлан Поттер позаботился об охране еще до прихода