Улисс. Джеймс Джойс

[154]. Пропади он пропадом, этот язык наших предков.

      Длинный Джон Феннинг выпустил изо рта струю дыма.

      Мартин Каннингем, покручивая кончик бороды, снова принялся говорить, обращаясь то к главному инспектору, то к младшему муниципальному секретарю, а Джон Уайз Нолан мирно помалкивал.

      – А какой это Дигнам? – спросил Длинный Джон Феннинг.

      Джимми Генри сделал гримасу и потряс в воздухе левой ногой.

      – Ох, мои мозоли! – жалобно простонал он. – Пойдемте, Бога ради, наверх, чтобы я мог хоть присесть! У-у! Ох-хо-хо! Позвольте!

      В сердцах он протиснулся сбоку от Длинного Джона Феннинга и поднялся по лестнице.

      – Да, пойдемте наверх, – сказал Мартин Каннингем главному инспектору. – Мне кажется, что вы не знали его, хотя, конечно, возможно.

      Мистер Пауэр и Джон Уайз Нолан последовали за ними.

      – Он был скромный и честный малый, – поведал Джек Пауэр дюжей спине Длинного Джона Феннинга, которая поднималась навстречу Длинному Джону Феннингу в зеркале.

      – Небольшой такой. Дигнам из конторы Ментона, – дополнил Мартин Каннингем.

      Длинный Джон Феннинг не мог припомнить его.

      В воздухе пронеслось цоканье лошадиных копыт.

      – Что это? – спросил Мартин Каннингем.

      Все обернулись, где кто стоял. Джон Уайз Нолан снова спустился вниз. Стоя в прохладной тени прохода, он видел, как кони двигались по Парламент-стрит, сбруя и лоснящиеся бабки поблескивали на солнце. Весело, не спеша, они проследовали мимо под его холодным недружелюбным взглядом. Впереди скакали, впереди на седлах мерно подскакивали форейторы.

      – Так что это там? – спросил Мартин Каннингем, когда они снова начали подниматься.

      – Лорд-наместник и генерал-губернатор Ирландии, – отвечал Джон Уайз Нолан с нижней ступеньки.

* * *

      Когда они шли по толстому ковру, Бык Маллиган, прикрывшись своей панамой, шепнул Хейнсу:

      – Брат Парнелла. Вон в том углу.

      Они выбрали маленький столик у окна, напротив человека с вытянутым лицом, борода и пристальный взгляд которого нависали над шахматной доской.

      – Вот это он? – спросил Хейнс, поворачиваясь на своем сиденье.

      – Да, – ответил Маллиган. – Это Джон Хауард, его брат, наш городской церемониймейстер.

      Джон Хауард Парнелл спокойно передвинул белого слона и снова поднес грязноватый коготь ко лбу, где он и остался неподвижно.

      Через мгновение из-под его заслона глаза его бросили на противника быстрый, неуловимо сверкнувший взгляд и вновь устремились на критический участок доски.

      – Мне кофе по-венски, – сказал Хейнс официантке.

      – Два кофе по-венски, – сказал Маллиган. – И еще принесите нам масло, булочки и каких-нибудь пирожных.

      Когда она удалилась, он со смехом сказал:

      – Мы тут говорим, что ДХК значит дрянной холодный кофе. Да, но вы упустили Дедаловы речи о «Гамлете».

      Хейнс раскрыл свою свежеприобретенную книгу.

      – Мне очень жаль, – сказал