Улисс. Джеймс Джойс

и это мне дорого обойдется, если я не… Погодите малость… Наше дело верное, Боб, можете мне поверить.

      – Вы ему скажите, мне бы несколько дней, – сказал отец Каули с тоскливой тревогой.

      Бен Доллард резко остановился и уставился на него, разинув свой звучный зев. Оторванная пуговица визитки, ярко поблескивая, закачалась на своей ниточке, когда он принялся вытирать слезящиеся глаза, чтобы лучше слышать.

      – Какие еще несколько дней? – прогремел он. – Ваш домохозяин разве не подал ко взысканию?

      – Подал, – сказал отец Каули.

      – Ну а тогда исполнительный лист нашего друга не стоит и той бумаги, на которой написан, – заявил Бен Доллард. – Право первого иска всегда за домохозяином. Я ему сообщил все сведения. Виндзор-авеню, 29. Его фамилия Лав?

      – Да, да, – сказал отец Каули. – Его преподобие мистер Лав. Он, кажется, священник где-то в провинции. Но вы точно уверены?

      – Можете от меня передать Варавве, – сказал Бен Доллард, – чтобы он сунул этот лист туда, где мартышки прячут орехи.

      Он решительно увлекал за собой отца Каули, прикованного к его туше.

      – Я думаю, не грецкие, а лесные, – пробормотал мистер Дедал, следуя за ними и опуская пенсне на лацканы своего сюртука.

* * *

      – Насчет мальчика все в порядке, – сказал Мартин Каннингем, когда они проходили мимо ворот Касл-ярда.

      Полисмен дотронулся до фуражки.

      – Дай вам Бог, – ободряюще произнес Мартин Каннингем.

      Он сделал знак поджидавшему кучеру, тот дернул вожжи и тронулся в сторону Лорд-Эдвард-стрит.

      За бронзой золото, за головкой мисс Кеннеди головка мисс Дус, появились над занавеской отеля «Ормонд».

      – Да-да, – сказал Мартин Каннингем, потрагивая бороду. – Я написал отцу Конми и все изложил ему.

      – Вы бы могли попытаться и у нашего друга, – предложил задним числом мистер Пауэр.

      – У Бойда? Благодарю покорно, – отрезал коротко Мартин Каннингем.

      Джон Уайз Нолан, отставший за чтением списка, быстро пустился их нагонять по Корк-хилл.

      На ступенях ратуши советник Наннетти, спускаясь, приветствовал поднимающихся олдермена Каули и советника Абрахама Лайона.

      Муниципальный фургон, пустой, завернул на Верхнюю Эксчейндж-стрит.

      – Взгляните-ка, Мартин, – сказал Джон Уайз Нолан, догнав их возле редакции «Мейл». – Я тут вижу, что Блум подписался на пять шиллингов.

      – Совершенно верно, – сказал Мартин Каннингем, забирая у него лист. – Мало того, он их немедленно внес.

      – Без громких речей, – заметил мистер Пауэр.

      – Довольно странно, но факт, – добавил Мартин Каннингем.

      Джон Уайз Нолан удивленно раскрыл глаза.

      – Как много у еврея доброты{910}, замечу я, – щегольнул он цитатой.

      Они направились по Парламент-стрит.

      – А вот и Джимми Генри, – сказал мистер Пауэр, – как раз поспешает к Каване.

      – Раз так, – сказал Мартин Каннингем, – то и мы за ним.

      Возле la maison Claire Буян Бойлан изловил горбатого зятя Джека Муни

910

Как много у еврея доброты – «Венецианский купец», I, 3.