Там, за краем этого мира. Николай Иванович Липницкий

мерцают. Как-то так. Может, что-то я и исказил в своём рассказе, но, как понял своим скудным умишком, так и рассказал. Я же не учёный какой-то. Простой чиновник. Ладно, пошёл я. Счастливо тебе отсидеть.

      Две недели карантина тянулись, словно два года. Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и карантин. Скрипучая решётка на двери распахнулась, и я вышел на свободу. Вот, честно, чувствовал я себя, словно преступник, отсидевший от звонка до звонка. Даже не терпелось выйти на улицу, растереться хрустким снежком и вдохнуть свежий морозный воздух. Но меня провели по коридору в небольшой кабинет, в котором меня встречал, ни кто иной, как Макаров собственной персоной.

      – Рад вас видеть, Константин, в полном здравии, – заулыбался чиновник так, словно родню, оставленную в том мире, увидал.

      – И я рад, Георгий…

      – Михайлович. Вы уж извините за неудобства, но сами должны понимать, безопасность превыше всего.

      – Да, мне уже объяснили. Понимаю.

      – С этого времени вы полноправный гражданин города Новосельск, нашей колонии. Это мы так свой городок назвали. Конечно, если не захотите переехать ещё куда-нибудь.

      – А есть куда?

      – К сталинистам, например. В Сталинград.

      – К кому?! Какой Сталинград?

      – Так, вам не всё рассказали?

      – Видимо.

      – За всё время с самого Лиха сюда провалилось достаточно много народу. И проваливалось из разных времён. В том числе и из России сталинского периода. В большинстве своём, это идейные коммунисты, не признающие частную собственность, свободу личности и свободу вероисповедания. Не прижились они у нас. Почти все ушли и создали свой городок на севере города, там большой оборонный завод был. Мало кто из них с нами остался. А жаль. Люди, в принципе, хорошие, надёжные. Работать умеют, загляденье. И воевать тоже. Много кто из них через войну прошёл, хребет фашизму ломал. Но, у нас каждый выбирает свой путь. У них – своеобразный коммунизм, а у нас– капитализм. Хотя, принцип у всех один: кто не работает, тот не ест.

      – Только две колонии?

      – Нет, есть ещё одна, – замялся Макаров. – Сюда разные люди проваливаются. И далеко не по моральным признакам. Разные попадались: и порядочные люди, и полукриминальные, и полностью криминальные элементы. Короче, те, кому законы жмут не хуже тесного ботинка, вполне ожидаемо не смогли жить ни у нас, ни у сталинистов. Они основали свою колонию в частном секторе, которую назвали «Тортуга». Производить, ничего не производят. Живут, официально, с того, что сбагривают местным то, что находят в городе.

      – А неофициально?

      – Ну, за руку их не ловили, конечно. Но ходят слухи, что на дорогах шалят, и дальние деревни данью обложили.

      – А вы, что?

      – А, что мы? Мы в мировые жандармы не нанимались. Каждый свою дорогу выбирает. К нам сунутся, тогда и меры принимать будем. А местные пусть сами думают. Кто им мешает объединиться и изничтожить эту погань?

      – Наверное.

      – Вот-вот. Но разговор сейчас не об этом. О тебе поговорим. Сразу спрошу: к коммунистам подашься, к уркам,