Повторение пройденного… Былинки. Александр Раков

двадцатого века – звук.

      Каждый миг старается если не вскрикнуть – скрипнуть.

      Остается одно из двух – привыкнуть или погибнуть.

      И привыкаем, кто может, и погибаем, кто

      не может, не хочет, не терпит, не выносит,

      кто каждый звук надкусит, поматросит и бросит.

      Он и погибнет зато.

      Привыкли же, притерпелись к скрипу земной оси!

      Звездное передвижение нас по ночам не будит!

      А тишины не проси.

      Ее не будет.

Борис Слуцкий † 1986

      Стал я рукастому соседу по ночам звонить, но разговора не получалось – что успеем выкрикнуть друг другу за мгновенье, то наше. А надо сказать, что на прежней квартире тоже доставал меня сосед-милиционер: он по ночам ловил наркоманов и в ожидании смены тихо так играл – поверите ли? – через синтезатор на барабане. А стенки в «корабле» звуку не препятствовали – лишь бы потолок удержать. И стал я с молодым правоохранителем воевать: жалобы писать в разные инстанции, милицию вызывать по ночам. А что ему родная милиция? Он им или удостоверение свое показывает, или прекращает на инструменте играть, услышав шум подъехавшей машины. Оставалось мне лишь краснеть перед прибывшими милиционерами и просить прощения за безпокойство. А молодой «санитар общества» в отместку регулярно прокалывал шины на моем «жигуленке», стоявшем у подъезда. Я, помню, все удивлялся – откуда на питерских дорогах столько гвоздей? Батюшке жалился, а он в ответ: «Ты вот шума не терпишь, бороться пытаешься, вот бес тебя и достает». Но, слава Богу, смогли мы оттуда убраться подобру-поздорову. На новом месте день-другой я настороженно вслушивался, нет ли со двора шума, не балуется ли кто в доме музыкой нестерпимой. Все тихо, и я было успокоился. Но тут заработала у нового моего соседа столярная мастерская, а у интеллигентных соседей сверху до упора гремит телевизор.

      Уснуть? Но верхние соседи

      включили ящик за стеной.

      Они телеэкраном бредят,

      фильм не пропустят никакой.

      Вот и сейчас… Тургенев?.. Чехов?

      Сквозь стенку я не разберу.

      Там кто-то должен был, уехав,

      быть в Костроме уже к утру.

      Он говорит: «Я вам откроюсь,

      я не заставлю вас страдать…»

      Он говорит: «Бунтует совесть…

      Что я могу народу дать..»

      Подушку на ухо – и будет!

      Но, кажется, напрасный труд.

      Там, за стеной друг друга любят,

      но не об этом речь ведут.

      Он говорит: «Не жду успеха…

      Простите… Для своей страны…»

      Он говорит: «Я должен ехать…»

      Она поправит: «Мы должны…»

      Взмывает музыка прощально,

      но долго в тишине слышны

      те отголоски жизни дальней:

      «Страданье… Совесть… Мы должны…»

Наталья Перевезенцева

      Но через год наверху родился ребёнок, и звуки телевизора стихли, а младенцу-несмышлёнышу рот не закроешь…

      Да, батюшка после переезда, когда квартиру освящал нашу, предупредил меня, счастливого: «Саша, бес с тобой может переехать, чтобы досаждать. Пока будешь на шум раздражаться,