Противостояние. Юлиан Семенов

дня – с копией той фотографии, на которой были сняты Игорь Суровский (Шахов был его дедом по матери), мичман Василий Громов, сестра милосердия Лидия Жженова и Григорий Милинко.

      – Конечно, Гриша, – ответила старуха Милинко. – Это и есть мой сын.

      В избе ее, покосившейся, – два окна забраны фанерой, – было холодно, неприбрано, почти пусто.

      – Так он что ж, так и не приехал? – спросил участковый.

      – Бумага заместо него приехала, что он без вести пропал, вроде б, значит, в плен отдался… И пенсии мне за него не платили, и помощи не было. Муж помер; не убили, а помер – тоже без пенсии осталась… А Гришенька… Сейчас-то уж забылось, а раньше как на змею глядели – у других по-честному погибли, а мой, вишь, без вести… А что приехал-то? Может, чего хорошее скажешь?

      – Да я и сам ничего не знаю, мамаша… Велели показать фото, чтоб ты опознала, вот я и прибыл… Вот тут распишись, мол, все верно, он и есть мой сын Григорий.

      Работа-IV [Магаран]

      1

      Костенко, выслушав Тадаву, спросил:

      – Участковый только фото показал? Не поговорил, карточек сына не попросил показать?

      – Я его не сориентировал, моя вина…

      – Вот вы ее и исправьте.

      – Но ведь я запросил данные в архивах…

      Костенко кашлянул, закурил:

      – Найдите время сразу же написать в горвоенкомат по поводу пенсии матери. Что еще?

      – Жду заключения экспертизы о методе расчленения трупа Милинко: по предварительным данным, его не расчленяли, Владислав Николаевич, его топором рубили…

      – Кто это сказал?

      – Да тут…

      – Не понял.

      – Так считает Саша.

      – Журбин?

      – Нет, моя Саша. Жена.

      – Она-то что про наше дело знает?

      – Я тут долго засиживался, товарищ полковник, и позволил себе пригласить ее…

      – Ревнует?

      – Нам, грузинам, это качество женской души неизвестно, – рассмеялся Тадава, поняв, что Костенко не рассердился, выслушав его признание.

      – Вообще-то жен в угрозыск не приглашают, это не кафе «Ласточка», – заметил все-таки Костенко. – Она у вас хирург?

      – Да.

      – Убеждена, что расчленял не специалист?

      – Абсолютно.

      – Привлеките ее к экспертизе.

      – Неудобно, она ж мою фамилию носит.

      – А что – за это деньги платят? – удивился Костенко. – За подсказку, кстати, спасибо, я тут проведу повторную экспертизу, задам такой же вопрос: «Мера компетентности убийцы в расчленении трупов». Ничего вопрос, а?

      – Страшный вопрос.

      – Страшный – если глупый. Циничный, стоило бы вам заметить, и я бы на вас не обиделся.

      …Ответ магаранских экспертов был не столь утвердителен, как заключение Саши Тадавы: «Скорее всего, труп Минчакова был расчленен топором; навыки специалиста-мясника или ветеринара не просматриваются явно, однако в связи с давностью совершения преступления категорического ответа на поставленный вопрос дать не можем».

      – Ладно,