Белый бунт. Сергей Ермолов

пальцами по щеке. Так просто.

      Хотел говорить с металлом в голосе, но не вышло. Дурацкая получалась сцена. Хотелось бросить все и бежать. У меня внутри что-то сжалось и вырвалось наружу – совсем неожиданно – хохотом. Любовь не должна просить.

      Наташа смотрела на меня чуть прищурившись. Я выдержал ее взгляд. Сделал вид, что ничего не понимаю. Неужели ее нужно уговаривать? Эта мысль ошеломила меня. Я молчал. Эта женщина заставляла меня думать только об одном. У меня не было сомнений в своих желаниях.

      – Не смотри на меня так, – сказала Наташа.

      – Я вовсе не об этом думал.

      – А о чем ты думал? Не ври, пожалуйста. Не разочаровывай меня. Неужели ты не можешь просто сказать, что хочешь меня?

      – Почему мы всегда делаем то, что хочешь ты?

      – Мне нравится, когда ты такой уступчивый.

      Наташа смотрела на меня ласково и с каким-то нетерпением. Я это заметил. И старался поменьше смотреть в ее сторону. Прятался за свою недоверчивость. Мною овладело странное чувство. Словно все происходит не со мной. Смотрел на себя как бы со стороны. Не мог отвести взгляд от ее губ.

      – Иди ко мне, – сказала Наташа. – Я должна тебя кое-чему научить.

      Мне стало трудно дышать. Склонилась ко мне так близко, чтобы наши губы встретились.

      – Ты дразнишь меня.

      – Чуть-чуть.

      – Я должен тебе кое-что сказать.

      – Говори. Это легко произнести вслух. То, что ты собираешься сказать. Не так ли?

      – Знаешь, Наташа, я тебя люблю.

      – Надеюсь, – засмеялась она, – не хватало только, чтобы ты не любил меня. Я ведь говорила, что делала много глупостей.

      – Хотелось бы узнать, что это за глупости.

      – Знаешь, мне казалось, это как бы долг женщины – не слишком приглядываться, выбирая мужчин. Будто неясно? Я что девочка?

      Наташа резко рассмеялась. Она почесала колено как бы в раздумье. Колено было крепкое, крупное. Выставленное без стеснения напоказ. Мне оно понравилось. Я ощущал ее смущение и одновременно вызов. Было такое впечатление, будто она предостерегает меня от какой-то неизвестной мне ошибки. Мне хотелось уткнуться головой в ее плечо.

      – Потому, что мне это нравится. Ты весь дрожишь. Какой ты нервный. В этом все дело. Прямо комок нервов. Осторожнее. Вдруг кто-то подумает, что ты не такой уж невинный, каким кажешься.

      Несколько мгновений мы не отрываясь смотрели друг на друга. Внезапно Наташа улыбнулась и спросила:

      – Ты тоже волнуешься, как и я?

      Она говорила очень тихо, словно кто-то мог нас подслушивать. Я не мог спросить. Это как бы следовало знать. Провел кончиком пальца по ее изогнувшимся в улыбке губам. Я как-то странно трепетал, дрожа всем телом, и вдруг понял – это из-за Наташи. Словно впервые ощутил, какое у меня плотное, сильное тело. Ее нетерпение вызвало во мне удивленный смешок. Именно этого я и хотел. Разве нет?

      Вот те подробности, которые вспоминаются.

      – Я любуюсь твоими чулками, – для