Фальшивые зеркала. Сергей Лукьяненко

пройден, программа завершена.

      Return.

      End.

      Порой я замечаю, что все, что надо сделать в настоящем, человеческом мире, я мысленно разбиваю на этапы, будто строки примитивной программы. Зато в глубине живу обычной, нормальной, человеческой жизнью. Просто живу.

      Наверное, об этом стоит рассказать Вике. Это ее специальность… ее поле боя. Но я не рассказываю – стыдно.

      Я вышел из магазина, глянул в небо. Серые тучи. Со дня на день снег пойдет. Скорей бы уж… скорей. Ничего нет лучше плохой погоды, прав был болгарский писатель.

      А ведь это тоже – симптом. Явный и опасный. Я не хочу выходить из виртуальности. Не желаю появляться в человеческом мире. Здесь плохо. Здесь грязно и неуютно. Иногда здесь убивают.

      Впрочем, уже не только здесь. Если верить Ежику…

      Падла… упокой, Господи, душу честного хакера…

      Когда-то я мог улыбаться, встречая хакеров. Быть с ними на равных… и даже чуть выше. Ведь их было много, а нас – мало. И мы могли то, что для них оставалось недоступным.

      Кончились те времена.

      Даже в этом ничего страшного нет. Не я первый, чьи способности стали ненужными для общества. Где вы сейчас, виртуозы линотипов; где вы, шорники; где мастера-стеклодувы? Ушли в прошлое, в детские книжки с картинками, в исторические фильмы и строчки энциклопедий.

      От нас вообще ничего не осталось.

      Но, наверное, я единственный из дайверов… бывших дайверов, кто заимел дип-психоз в самой тяжелой форме. Настолько тяжелой, что даже Вика пока не замечает происходящего.

      11

      – Не мог сам открыть? – отпирая дверь, спросила Вика. Она была в фартуке, руки – в фарше. Я отдернул палец от звонка, словно ребенок, позвонивший в чужую дверь и пойманный на проказе.

      – Ключ забыл.

      – Неси все на кухню…

      Вика вернулась к котлетам – первая партия уже жарилась. Я торопливо вывалил овощи в ящик холодильника, поставил водку в морозильник, масло поставил на стол. Спросил:

      – Помочь?

      Вика искоса посмотрела на меня. Потом – на часы.

      – Не надо. Если хочешь, ныряй. Только поставь таймер на полчаса, поможешь на стол накрыть.

      Неловкость и стыд кольнули меня – стремительно и мимолетно.

      – Точно не надо помочь? – подстраховался я.

      – Если ты так настаиваешь… – Вика не закончила. – Да иди, ныряй, что я, картошку сама не почищу…

      – Угу. – Я выскочил из кухни. Полчаса. Таймер. Помочь накрыть на стол.

      Компьютер ожил, едва я коснулся мыши. Монитор еще не успел прогреться, когда я натянул комбинезон, подключил кабель к разъему на поясе, надел шлем.

      Пальцы пробежали по клавиатуре.

      deep

      Ввод.

      И бешеная радуга, порождение нечаянного гения Димы Дибенко, вспыхнула на экранах виртуального шлема.

      Все дело именно в ней, в дип-программе. В этих хаотичных переливах цветов; разгорающихся и гаснущих звездах; радужных каплях, расплывающихся по экранам, будто брызги бензина на воде. Без нее глубина мертва. Только дип-программа