Сборник рассказов о странностях любви. Ирина Безуглая

появились еще в XV веке. Спасаясь от войск Тамерлана, они прибыли из Индии, сохранив свою кастовую религию огнепоклонников-.

      – Ну, убеждаешься, что я пишу, бог знает что, о вещах совсем неинтересных Племяшке? – Спросила Лиза, оторвавшись от чтения. – Поэтому и не отправляю. Напишу бред ночной, брошу, начинаю снова…

      – Нет, нет, Рыжая моя, девочке нашей все интересно. Она тебя очень любила. Давай дальше. Мне-то точно все интересно.

      – Ну ладно, только ты не пересиливай себя, захочешь спать – засыпай под мое бормотанье.

      Лиза просмотрела несколько листков, взяла еще один и продолжала читать.

      Письмо. – Мы часто вспоминаем нашу московскую жизнь, несытую, но замечательную. Мы вместе, ты, Гий, твоя бабушка Зина, ну и я. Помнишь, как мы с тобой изобретали блюда, имея всего – на всего, пшено, немного кураги и пачку творога? Какие запеканки нам удавалось сделать! Гошка и до сих пор их вспоминает, и говорит, что ни в одном ресторане мира ничего вкуснее не ел. Впрочем, он остался консерватором, и не только в еде. Недаром ты его как-то назвала «одновалентным»: одни и те же любимые блюда, картошка с селедкой и макароны с сыром; одни и те же книги, которые перечитывает по нескольку раз, один и тот же покрой пиджака, всегда та же самая, давно выбранная марка джинс, ну и так далее.

      Гошка слушал, и улыбка не сходила с его лица.

      – Точно, она меня прозвала «одновалентным», помню. Ничего не понимала в химии, а про валентность ей нравилось рассуждать, – прошипел он, закрыл глаза и попросил читать еще.

      Письмо (продолжение). – А еще, помнишь, мы вместе мотались по московским и областным музеям, к знаменитым в прошлом монастырям и соборам. Частенько выезжали всей нашей компанией на велосипедах. Гий тогда занимался велосипедным спортом, и нас хотел приобщить к этому. Кстати, спустя годы, мне очень помог приобретенный навык: во многих европейских городках, где приходилось жить, велосипед становился для меня основным средством передвижения.

      Ну вот, ехали мы, ехали к старинному собору, а приезжали чаще всего или к развалинам, или к складам, мастерским, колониям для малолетних преступников и т. д., размещенных в бывших монастырях и храмах. Стояли, смотрели, пытаясь в руинах найти, угадать исчезнувшую или ускользающую красоту.

      Таскали мы тебя и по театрам. Тут ты, правда, часто сопротивлялась, особенно посещению оперы или балета. Но за удовольствие не ложиться рано спать, пройтись с нами по ночной Москве, готова был выдержать даже «тоскливую „Тоску“», как ты выразилась однажды.

      А самым большим кайфом для тебя было посидеть со взрослой компанией на кухне, послушать наш злой и веселый треп. Друзья привыкли, что девчонка всегда с нами, и не делали купюр ни в анекдотах, ни в политических спорах. Вот так ты и росла…

      Георгий заснул, и она перестала читать, да и страничка написанного уже кончилась. Лиза осталась сидеть рядом, смотрела на спящего, сознавая, что это не слишком этично. Она смотрела и удивлялась, что тяжелая болезнь не только не исказила его черт,