Бриллианты для диктатуры пролетариата. Пароль не нужен. Юлиан Семенов

Тернопольченко сумму в двадцать миллионов рублей. “Остальные деньги, – сказал он, – разделим поровну: десять мне, десять тебе”. После этого я отправился к Тернопольченко, движимый корыстью и подлостью, и там был товарищем Тернопольченко арестован, и не нашел в своей черной душе сил покончить с собой там же, не обрекая на позор честное имя жены и сына. Готов помогать следствию во всем, не уповая ни на какое снисхождение. Сорокин».

      Мессинг два раза перечитал это показание, написанное Сорокиным здесь же, в кабинете, и, подвинув ему телефон, сказал:

      – Сейчас позвонишь к Прохорову и скажешь, что захворал и поэтому не вышел на работу. Телефон помнишь?

      – У нас один.

      – Сорокин, больше ничего не осталось за тобой?

      Сорокин отрицательно покачал головой.

      – Сможешь позвонить к Прохорову или передохнешь?

      – Смогу.

      – Звони, – сказал Мессинг и поднял трубку параллельного аппарата.

      – Константиныч, – сказал Сорокин простуженным голосом, – я тут прихворнул, сегодня не выйду…

      – А что с тобой?

      – Горло прихватило, температура…

      – Я к тебе заезжал – тебя не было…

      Мессинг метнулся взглядом к Сорокину. Тот чуть прикрыл веки: мол, все в порядке, не волнуйтесь.

      – Так я у Розы…

      – У какой?

      – Из потребсоюза.

      – Как позвонить к тебе?

      Мессинг прикрыл трубку ладонью и прошептал:

      – 2–54–4. Телефон соседей…

      – Это у соседей, – повторил Сорокин. – 2–54–4…

      – Ага, спасибо… Теперь это… Ты был?

      – Был.

      – Фу, слава тебе, Господи… Я уж тут извелся…

      – Все в порядке…

      – Да что ты говоришь?! Ну, поздравляю, Сорокин, от всего сердца поздравляю! Может, мне подъехать сейчас к тебе?

      Мессинг быстро замотал головой.

      – Сейчас не стоит, – ответил Сорокин, – я тут тайком, – добавил он, понизив голос. – Завтра…

      Мессинг снова шепнул:

      – Спросите, когда он может привезти деньги…

      – В какое время? Когда тебе удобнее, чтобы я завернул?

      – Что? – не понял Сорокин прохоровского вопроса, потому что напряженно смотрел на губы Мессинга.

      – Я говорю – когда завтра к тебе подъехать?

      – Вечером, часам к семи, и деньги захвати – двадцать миллионов…

      – Ты с ума сошел, по телефону! – понизив голос, сказал Прохоров. – В своем уме или от счастья сдвинул? Адрес давай…

      – Мерзляковский, – прошептал Мессииг, – дом четыре, квартира семь, три звонка.

      – Мерзляковский, четыре, квартира семь, три звонка.

      – Ну, я подъеду…

      Мессинг снова шепнул:

      – Не раньше семи. И с товаром…

      – К семи, – повторил Сорокин. – И с товаром…

      – Понял, – ответил Прохоров. – До завтра.

      Мессинг рывком поднялся со стула, вызвал помощников и сказал им – при Сорокине, – словно забыв о нем:

      – Поднимите