ТАСС уполномочен заявить…. Юлиан Семенов

за польского консула, а раньше болел за жену Зотова – она играла мастерски.

      – Скажите, а Зотов давно встречается с Глэббом?

      – Давно. Они познакомились месяца через три после того, как Зотов приехал. Да, видимо, года два с половиной, не меньше. Глэбб не пропускает ни одного нашего приема, его у нас многие знают.

      – Зотов говорит по-английски?

      – И по-испански, и по-португальски – образованный мужик.

      – Он вам нравится, – полуутверждающе заметил Славин.

      Дулов, понимая, что вопрос о Зотове поднят неспроста, тем не менее откинул – по-щегольи – голову, уставился на Славина глазами-бусинками и ответил:

      – Да, он мне нравится.

      – Хорошо, что вы не сказали: «У нас к нему нет претензий», молодчага. Зотов – пьющий?

      – Нет, но он умеет пить.

      – То есть пьющий? – повторил Славин.

      – Нет. Он умеет пить, – упрямо повторил Дулов. – Он может много выпить, но никогда не бывает пьяным. Конечно, он не тихушник какой, я сужу только по тому, как он пьет на приемах.

      – Любовницу не завел, после того как жена уехала?

      – Я думаю, вас неверно о нем информировали, Виталий Всеволодович.

      – А меня про него только вы информировали, Игорь. Я ничего о нем раньше не знал. Как он проводит досуг?

      – Ездит по стране. Собрал интересную библиотеку.

      – Наши книги здесь легко купить?

      – Теперь – трудно. Все поняли, что в Москве хорошую книгу не найдешь, только тут и покупают. У него много книг по искусству, по здешней живописи.

      – Музей, кстати, открыт? Книги по живописи Африки купить можно?

      – Музея нет. Книги о художниках Африки издают в Париже и Лондоне. Вы не хотите с ним поговорить?

      – Обязательно поговорю. Только не сразу, ладно?

      – Конечно, вам видней, Виталий Всеволодович.

      – Теперь вот что, Игорь… Никто из наших не встречал в «Хилтоне» русских эмигрантов? Может, к ним кто обращался – ну там водка, сувениры, пластинки…

      – В «Хилтоне» всего человек шесть белых работают, Виталий Всеволодович, остальные африканцы. Бармен, я знаю, белый, француз, Жакоб его зовут, шпион, сукин сын, всем служит, невероятного шарма парень, потом там у них есть белый метрдотель, Линдон Уильямс… Больше не знаю, право…

      – Вы с Глэббом на приемах раскланиваетесь?

      – Конечно.

      – Когда у нас предвидится коктейль или прием?

      – В субботу.

      – Надо бы проследить за тем, чтобы Глэббу отправили приглашение.

      – Хорошо. Вы об этом попросите?

      – Зачем? Я тряхнул стариной, приехал, ибо на фронте был военкором… Вы уж этим озаботьтесь, ладно? И познакомьте меня с Глэббом.

      – Но он же знает, кто я.

      – Ну и что? Прекрасно.

      – Прекрасно-то прекрасно, но ведь он, думаю, может догадаться о вашей нынешней профессии. Визг в прессе поднимут…

      – Пусть не лезут к нашим людям – дома ли, здесь ли, за границей – мне тогда незачем будет сюда ездить, – жестко сказал Славин. – Они же начинают первыми, они – подкрадываются