Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

времени… – отчаянно вытягивал я цепочки слов. Безопасность и надежность. Удобство и комфорт…

      Свет погас, потом последовала синеватая вспышка. Ничего не изменилось. Я ждал.

      Служение. Пятая кабина. Освободите кабину.

      Дверь открылась, я шагнул наружу, непроизвольно ожидая увидеть ряды вешалок и Катти.

      Цилиндр стоял в парке. Было сумрачно, словно что-то исполинское заслоняло Матушкин свет. На лужайке перед кабиной топтался Таг.

      – Выходи, выходи! – энергично позвал он.

      На негнущихся ногах я пошел к нему. Цилиндр за спиной сомкнулся.

      Рядом с Тагом стояла парочка – пожилая женщина с молодым мужчиной. Оба очень ярко одетые, лица веселые, но чуть-чуть недовольные.

      – Друзья, еще минутку, – извиняющимся тоном сказал Таг. – Еще один человек.

      Я машинально кивнул этим людям, наверное, собирающимся покинуть Служение, остановился, задрал голову.

      Статуя дырявила небо.

      Никогда я не видел таких огромных памятников… нет, домов, выполненных в виде статуи. Человек, мужчина, пожилой, в плаще… какие-то отдельные мазки воспринимались сознанием, никак не складываясь в целую картину. Разум отказывался оценить высоту, но я заметил, что голова статуи находится наравне с облаками.

      – Аллегорическая фигура Наставника венчает собой здание Мирового Совета, – тоном экскурсовода сообщил Таг. – Построенное более двухсот лет назад, оно является самым высоким зданием Родины. Когда технология испытания кварковых реакторов потребовала создания комплекса, превосходящего здание Совета высотой, было найдено компромиссное решение. Испытательный комплекс был построен, но вначале здание Совета приподняли на полтора килошага.

      – Идемте, ребята! – Катти выбежала из кабины. – Времени мало!

      Мы двинулись по парку. До подножия статуи было совсем недалеко, кабины стояли повсюду. И людей здесь оказалось много. Они бродили по парку, сидели на скамеечках или просто на траве, любуясь зданием. Не знаю, что они находили приятного в тени исполинской статуи. Меня лично это чудовищное сооружение подавляло.

      – А, вот почему шестая кабина блокирована, – воскликнул Таг на ходу. – Экскурсия.

      Из цилиндра один за другим выходили дети. Первые дети, которых я увидел на Родине. Одни только мальчишки. Они выскакивали из кабины с радостным гомоном, но тут же затихали, сбивались кучками по четыре-пять человек, жались к невозмутимым Наставникам.

      – Первый раз в Служении, сразу видно, – добродушно и немножко снисходительно сказал Таг. – Я их понимаю.

      – Я тоже, – следя за подростками, ответил я.

      Вот один мальчик подбежал к Наставнику, прижался к нему, что-то спросил, указывая рукой на здание Совета. Наставник засмеялся, потрепал его по голове, обнял за плечи.

      Нет правил без исключения?

      Нет исключений без причины?

      Что значит прикосновение в мире, где телесные контакты находятся под негласным запретом?

      Что за сила таится в касании чужой руки? Тепло, любовь, забота, доверие?

      Но ведь это