Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

много, а цистерны старые, а персонала обученного вечно не хватает… Я вздохнул:

      – Если б не твоя колымага, конец мне…

      Водитель покосился на дорогу, поскреб щеку.

      – Уж точно, ты гнал будь здоров… Километров двести?

      – Посадочная скорость – триста пятьдесят.

      Водитель пощелкал языком, тон его сразу изменился. Теперь я был не залетным космонавтом, а почти коллегой.

      – Ну, я больше ста здесь держать не рискую… У меня движок – совсем барахло. Конечно, у вас-то… – Он осекся, оглядывая челнок, сплюнул, пробормотал: – Крепко я головой приложился… Тебя как зовут, космонавт?

      – Я же говорил, Петр!

      – Петя… А я – Коля.

      Я машинально пожал протянутую мне руку. Нас сейчас можно было снимать для агитационного плаката компартии – полное единство армии и народа. Вот только челнок, хищно пронзивший носом автобус, пришлось бы заретушировать – какие-то неправильные ассоциации возникали.

      – Ты откуда прилетел? – поинтересовался водитель.

      – С Сириуса-А-восемь. Планета Хикси.

      – Знаю! – оживился Коля. – Видел я Сириус! Мне сынишка показывал, он в кружок астрономов ходит, сам телескоп собрал, маленький такой… Тоже космонавтом хочет быть.

      Он подошел к челноку вплотную, боязливо притронулся к обшивке и с руганью отдернул руку. Конечно, керамика еще не остыла, градусов сто-двести точно есть.

      – Горячий, мать его! – взвыл Коля. – У меня ж все помидоры поджарятся! Помоги, выгрузим!

      Я укоризненно посмотрел на водителя, и Коля махнул рукой:

      – А… ладно. Чего уж теперь… Эй, а он не излучает?

      – Корабль? Нет, не бойся. Радиация чуть выше фоновой. Не опасно.

      Водитель закивал:

      – Верно, чего нам бояться, после такого дела… Петя, так ты, считай, заново родился!

      – Угу.

      – Это… отметить надо бы?

      Я так растерялся, что не нашелся, что ответить. Водитель, приняв мое молчание за согласие, метнулся в кабину и через минуту возник с початой бутылкой водки, стаканом и куском сала, завернутым в «Литературную газету».

      – Только ты подтверди потом, как гаишники приедут, что я трезвый был! – раскладывая на травке газету, попросил Коля. – Это сейчас только… стресс снять…

      У меня возникло легкое сомнение, был ли Коля трезвым и зачем ему понадобилось так поспешно прикладываться к бутылке. Но я промолчал. В конце концов, мне его автобус жизнь спас.

      Мы уселись, Коля сунул мне стакан, налил, и в этот момент послышался стрекот вертолета.

      – Мои летят, – сообщил я, привставая.

      – Ты давай, давай! – засуетился Коля. – Вот… хочешь помидорку принесу?

      Он бросился к автобусу и стал выбирать из давленой каши под колесами целый помидор. В этот момент вертолет, низко идущий над дорогой, показался в поле зрения. Как ни странно, это были не спасатели: из открытой двери торчал зрачок телекамеры. Оператор, пристегнутый за пояс, жадно снимал картину дорожно-транспортного происшествия.

      – Это наши, хабаровские телевизионщики… –