Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения. Стивен Фрай

служения Артемиде, сестре-близняшке Аполлона, а та была, наверное, чувствительнее к оскорблениям, настоящим и воображаемым, чем любой другой олимпиец. За небрежение она покарала Адмета, наслав змей в его супружескую спальню, что несколько подпортило молодоженам первую брачную ночь. Аполлон же помог Адмету, объяснив царю, какие именно молитвы и жертвоприношения способны умилостивить вспыльчивую сестрицу-богиню. Змеи исчезли, медовый месяц продолжился. Экстаз супружеской спальни обернулся безупречным брачным блаженством, и союз Адмета с Алкестидой оказался счастливее многих в Греции.

      И уж так обожал Адмета Аполлон, что ему претила сама мысль о смерти возлюбленного друга. Но Аполлон не стал умолять Зевса даровать бессмертие своему любимцу, как сделали Селена и Эос ради своих смертных возлюбленных[53], – он подошел к задаче по-другому. Он призвал МОЙР – трех богинь судьбы, КЛОТО, ЛАХЕСИС и АТРОПОС, – на Олимп и сильно их напоил.

      – Милейшие мойры, – сказал он им, слегка запинаясь и смазывая произношение, чтобы им казалось, будто и он пьян не меньше, – я вас люблю.

      – И мы тебя, будь оно неладно, любим, – выговорила Атропос.

      – Ты… ик… лучший, – икнула Клото.

      – Я всегда это говорила, – булькнула Лахесис, утирая слезу.

      – Возьму любого, кто скажет поперек, и уделаю.

      – Вот да, будь оно неладно.

      – Крышка тому.

      – Стало быть, если я чего у вас, дамы, попрошу… – начал Аполлон.

      – Что угодно.

      – Щимай, затётано… Считай, замётано.

      – Ты только скажи.

      – Друг у меня, Адмет. Чудесный человек. Зайка.

      – Я думала, он царь?

      – Ну да, царь, – согласился Аполлон. – Но как человек он зайка.

      – Ну как бы все сходится, – согласилась Атропос. – Царь-зайка.

      – Но не зайка-царь?

      – Суть вот в чем, – продолжил Аполлон, не желая, чтобы ему зубы заговаривали, – хочу попросить вас сделать так, чтобы его жизнь не оборвалась.

      – Обрывать – это моя работа, – сказала Атропос.

      – Я в курсе, – отозвался Аполлон.

      – Ты хочешь, чтобы я не обрывала его жизнь?

      – Я бы счел это величайшей услугой.

      – Желаешь, чтобы он жил вечно?

      – Если это можно устроить.

      – О-ох, ну и задачка. Я занимаюсь тем, что обрываю нити жизней. Не обрывать… это же совсем другое дело. Что скажете, сестры?

      Аполлон долил им в чаши.

      – Выпейте еще, пока размышляете.

      Мойры посовещались.

      – Поскольку мы тебя любим, – произнесла наконец Клото.

      – Жуть как… – добавила Лахесис.

      – Поскольку мы жуть как тебя любим – пусть будет по-твоему. Один разочек. Если твой друг… Как там его звать?

      – Адмет. Адмет, царь Ферский.

      – Если Адмет, царь Ферский, найдет кого-нибудь, кто пожелает умереть вместо него…

      – …тогда совершенно

53

См. «Миф», с. 403 и 410.