В глубине Великого Кристалла. Легенда о Хранителе. Владислав Крапивин

словно зеркальце, прямую ладонь. Таракан попятился, встал на задние лапы, ощетинил усы, кинулся на край стола и спрыгнул.

      – То-то же, – сказал мальчик. И ушел на корму.

      Здесь, под косо подвешенной лодкой, расположился небольшой студенческий табор. Кто-то спал, привалившись к рюкзаку, кто-то тихо разговаривал и смеялся. Похожий на цыгана парень сидел на стопке рыжих спасательных жилетов и трогал струны гитары. Мальчик встал у перил с проволочной сеткой, поразглядывал стройотрядовцев и стал смотреть на реку.

      Небо совсем очистилось, солнце уже пряталось за кромку леса на высоком берегу и лишь изредка стреляло красноватыми лучами из-за верхушек елей. Другой берег, низкий, луговой, был покрыт оранжевым светом. На нем хорошо видны были деревни с почерневшими рублеными избами и деревянными церквушками, которые еще не разобрали и не свезли в заповедники.

      Потом выплыло из-за поворота село. Уже не с одной, а с несколькими церквами. Главная была каменная, белая и ярко светилась под наклонными лучами. Золотисто-зеленый берег, желтый плес, темные и светлые колокольни, купола…

      – Ну, прямо Углич, что на Волге, – сказал кто-то среди студентов.

      – А и так почти Углич. Уголичи-Северские. Давний оплот здешних староверов. Даже цари ничего с ними не могли поделать…

      – Этакая Русь рядом с Западом…

      – История, чего ж тут…

      Девушка в синей аэрофлотовской пилотке подняла от рюкзака голову и спросила гитариста:

      – Миша, а ты песню про Углич помнишь?

      Тот прихлопнул струны.

      – Ту, что Димка Ярцев сочинил? А как же. Мы ее и там… помнили. Правда, командиры косились, не в жилу, мол. Но все равно…

      – Эх, Димка, Димка… – сказали за грудой рюкзаков. – Главное, перед самым дембелем…

      Гитарист переливчато перебрал струны, откинул волосы, посмотрел на Уголичи-Северские и запел… Голос у него оказался высокий, почти как у девушки.

      Раскалил закат на небе угли

      И с размаха на реку обрушил.

      И глядится в воду древний Углич

      С темно-красной церковью-игрушкой…

      Парни и девушки начали подвигаться к певцу, окружили. Мальчик его уже не видел. Но голос звенел.

      …А игра была – не на свирели,

      У крыльца толпой бояре стали.

      «Покажи, царевич, ожерелье…»

      И по горлу – с маху острой сталью…

      Вот и все. Легенда или сказка…

      От заката взгляды поднимите:

      Виден в небе храм в багровой краске —

      Жил да был на свете мальчик Митя…

      Мальчик вспрыгнул на планшир, ухватился за трубчатую стойку фонаря. За головами и спинами опять увидел гитариста. Тот наклонился над струнами, голос у него как бы потемнел:

      Жил да был… Над Волгою затишье.

      Не спеша звезда в закат упала…

      И вдруг с плачущим, чисто цыганским вскриком, со взмахом отброшенных волос:

      …А за что во все века мальчишек

      Топорами, пулями, напалмом?!

      Мальчик