Алиса в Зазеркалье. Льюис Кэрролл

сделала несколько шагов вниз, но вдруг остановилась.

      «Надо сначала запастись хорошей веткой на всякий случай. Мало ли что у этих слонов на уме… Вот смешно будет, когда меня спросят дома, как мне понравилась моя прогулка, а я им скажу: «Ничего себе, только пыльно было и жарко… а ещё слоны докучали».

      – Спущусь-ка я вниз по другой дороге, – сказала себе Алиса, подумав. – А на слонов посмотрю в другой раз. Кроме того, мне так хочется поскорее попасть в Третий ряд.

      Оправдав таким образом собственную трусость, Алиса сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести маленьких ручейков.

      – Ваши билеты! – потребовал Кондуктор, всунув голову в окошко вагона, и через минуту у всех в руках очутилось по билету.

      Поскольку билеты были размером почти с пассажиров, в вагоне сразу стало тесно.

      – Ну-с, ваш билет, дитя? – рассердился Кондуктор на Алису, которая не приготовила билет, как другие.

      Со всех сторон раздались недовольные голоса:

      – Не задерживайте его, девочка. Минута его времени стоит тысячу фунтов.

      – К сожалению, у меня нет билета, – испуганно пролепетала Алиса. – Там, откуда я пришла, не было кассы.

      И опять раздался хор пассажиров:

      – Там, откуда она пришла, нет места для билетной кассы, – там земля стоит тысячу фунтов за квадратный дюйм.

      – Не оправдывайтесь! – прикрикнул Кондуктор. – Вы должны были купить билет у Машиниста.

      И опять раздался хор:

      – Машинист! Ха! Да один дым его паровоза стоит тысячу фунтов.

      Алиса подумала: «Говорить, видно, тут бесполезно». Голоса на сей раз не раздались, потому что она ничего не сказала, но, к её великому удивлению, все пассажиры подумали хором (Я полагаю, вы понимаете, что значит думать хором? Я лично, признаться, нет): «Лучше ничего не говори. Каждое слово стоит тысячу фунтов».

      «Мне теперь, наверное, эта тысяча фунтов будет сниться», – подумала Алиса.

      Всё это время Кондуктор рассматривал её: сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в бинокль, – потом он опустил окно и удалился, пробормотав что-то вроде «вам в другую сторону».

      – Такая маленькая девочка, – заметил джентльмен, сидевший напротив и одетый в белую писчую бумагу, – должна знать, куда едет, даже если не знает, как её зовут.

      Козёл, который сидел рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко проговорил:

      – Она должна знать, где билетная касса, даже если не знает азбуки.

      Сидевший рядом с Козлом Жук (это вообще была довольно странная компания пассажиров) вступил, соблюдая, по-видимому, установленную очередь для замечаний:

      – Её надо убрать отсюда в багажный вагон.

      Алиса не могла разглядеть, кто сидел за Жуком, но некто с хриплым голосом произнёс:

      – Пусть перейдёт в другой…

      Фразу незнакомец так и не закончил: начал вдруг икать, кашлять, а потом вовсе вышел из вагона, шлёпая калошами.

      «Похоже, это была лошадь», – подумала