Казаки в Абиссинии. Петр Краснов

промежутка, без двора, без лишнего переулка. И если уже где случайно образовался переулок, то он такой узкий, что две кареты в нем не разъедутся. Кривой линией между двух тесно сдвинувшихся рядов домов почти без окон вьется он, чтобы упереться в другой такой же переулок и образовать с ним глухой темный лабиринт. Мало света, мало простора.

      Здесь же с самой площади вошли мы на большой константинопольский базар. Это старые конюшни Юстиниана. Они теперь реставрированы, то есть заново оштукатурены и выкрашены грубой синей краской по широким панелям.

      Какая пестрота одежд! Какой шум и крик на всех языках, но преимущественно на гортанном турецком. Маленькие лавчонки тесно сбились одна к другой. Куда нашей толкучке – далеко! Тут продают материи, далее табак, рахат-лукум, туфли, тут же на железных вертелах над раскаленными угольями жарят шашлык, там едят какую-то густую крахмаловидную молочную массу, наложенную в чашки, торгуют оружием, готовым платьем, кожей, расшитой золотом.

      Толпа народа идет туда и сюда. Негры, арабы, турки в красных чалмах, бедуины в белых плащах, европейцы, греки в юбочках и опять турки. Молодые, статные, черноусые, красивые и старые, беззубые, с клочковатой седой бородой, с тюрбаном на голове, с большим красным носом. Среди этой суетливой мужской толпы редко-редко где попадалась женщина. Простые, одеты, как наши монашенки, с черными платками на головах, с лицами, завязанными темной кисеей. Дамы высшего общества ограничивались только тем, что закутывали белой кисеей подбородок и нос, оставляя глаза открытыми. Тупо и покорно смотрели эти глаза, опушенные длинными черными ресницами, из матового фона лица. То и дело сквозь толпу шагали маленькие ослики, нагруженные громадными корзинами, они сами пробирались через народ, никого не задевая.

      Узкая улица – коридор рынка – спускалась ниже и ниже, давая местами разветвления в разные стороны, путаясь в тесном лабиринте. Дождь продолжал хлестать, промачивая белые фуражки и желтые куртки казаков; зонтики запрудили улицу. Голова болела от этого непрерывного гама, от толкотни и пестроты костюмов и лиц.

      Наконец мы спустились к мосту, снова заплатили пеню за переход по липкой грязи мокрых досок и вышли на пристань.

      Чудный Золотой Рог шел вправо и влево. Желтые воды его чуть волновались. Масса шлюпок, парусных и гребных, скользила по нему. И как они только не сталкивались в тесном заливе – одному Аллаху известно!

      В три часа «Царь», буксируемый маленьким портовым пароходом, медленно стал вытягиваться из Золотого Рога.

      В первом классе много новых пассажиров. Египетская принцесса Назла Ханум, сестра жены вице-короля Египта хедива[11] с маленьким сыном, наследником египетского престола, прехорошеньким мальчиком с длинными вьющимися белокурыми волосами и громадными черными глазами, сопровождаемая двумя горничными и тремя евнухами, отвратительными неграми с громадными губами, приплюснутыми носами и тупой физиономией, стоит на юте, возбуждая всеобщее внимание.

      Она

11

Титул египетских правителей в 1867–1914 гг.