Обреченные попаданцы. Алексей Калинин

бы с разинутым ртом и неизвестно, когда эльфу удалось привести своего друга в порядок.

      – Ладно! Но это в последний раз. Если нам ничего не удастся, то я просто тебя убью и буду жить спокойно, – сплевывает орк.

      Не такого согласия ожидал эльф, но это лучше, чем ничего. Да и до дракона надо ещё добраться. А там всякие увертки появятся… Мирралат кивает:

      – Хорошо, друг мой. Отправимся же в путь далекий, и не поссорят нас проблемы на дороге. Чтобы дорога стала короче, я спою тебе несколько эльфийских песен. Они усладят твой слух, ведь пою я громко…

      – И противно, – вновь сплевывает орк. – А как же зайти к Мокорре?

      Эльф представляет, что ещё придется умолять жену орка, а эта горячая особа будет всеми руками и ногами против их затеи. Она даже может пустить слезу и дрогнет жестокое сердце Траргока…

      – Мы ей посыльного отправим. Сейчас каждая секунда дорога, ведь мы можем не успеть! – взволнованно отвечает белобрысый хитрец. – Отправляемся же, дружище! И пусть Боги благословят наш путь!

      Орк крякает от огорчения, но делать нечего – сам такого друга ещё не убил.

      Путь длинный бывает только у хоббитов, которые тащат кольцо Всевластия к горе Ородруин (хотя, могли бы за полдня долететь на орлах). Орк и эльф, переругиваясь по пути, за два дня всё-таки доходят до высоких стен Буанахиста. Причем Траргок несколько раз пытался вернуться обратно, последний раз эльф едва догнал его, когда орк слинял на утренней заре, оставив остроухого возле потухшего костра.

      Стены города покрыты трещинами, словно лицо древнего старика. Огромные ворота распахнуты по случаю дневного времени. Вялые стражники принимают четыре медяка от странной пары и тут же забывают о них, любуясь на приближающийся караван. Вот сейчас будет нажива так нажива.

      – Скажите, многоуважаемый страж, – обращаетсяМирралат к толстенькому стражнику. – А дракон кушать ещё не прилетал?

      – Нет, – отвечает стражник, не отрывая взгляда от начальника каравана, который по дороге сцеживает в кошелек монетку за монеткой.

      – А где та самая прелестница, которая обещана дракону? – не отстает назойливый проходимец с острыми ушами.

      – Мил человек, отстань ты от меня, а? Вон на центральной площади домина стоит, туда и шуруй. Не мешай мне нести службу, – стражник вытирает о тусклые латы вспотевшие ладони и не отрывает глаз от рук начальника каравана.

      – Пойдем, он уже неполученные деньги делит, так что ему не до нас, – бурчит орк.

      Серые коробки зданий щурятся подслеповатыми окнами на солнце. Такие же серые лица у горожан, которые стараются прошмыгнуть и постоянно втягивают голову в плечи, словно опасаются удара. Благоухания сточных канав вызывают слезы у чувствительной натуры эльфа. Пару раз они успешно отпрыгивают от водопадов помоев, которые изредка выливаются из верхних окон. Третий раз не успевают… Те выражения, которыми орк поносит невидимого самоубийцу, заставляют солнце стыдливо спрятаться