Мысли в рифмах. Избранное. Иван Андреев

кактус глуп, герань превыше Бога.

      Была натурщицей великого Ван Гога.

      Сам Бродский увлекался ей всерьёз.

      И если существует в мире флора.

      Мы сводим взгляд от смерти и позора,

      собою уничтоженных цветов.

      А фикус что, что говорить о нём.

      До нашей эры был ещё царём.

      И среди флоры слыл известным ловеласом.

      1995г.

      Шут и мим

      Положи тонкой, линию грима.

      Сегодня шут, сегодня мим ты.

      Слух режет тишина, и всё наоборот.

      Вдруг в тишину врезается, картина.

      Большой рояль, в обличье пантомима.

      Мим веселит, играет, и поёт.

      Шут глух, и нем, и всё наоборот.

      1995г.

      Болото

      Жужжание назойливых стрекоз.

      Болото, жабы, их анабиоз.

      Мешает мне собраться с головою.

      Понять себя, распушенную Зою.

      Устало плещется не чистая вода.

      Мы помним? Нет. Мы любим? Да.

      Мешая поеданию стрекоз.

      Болото, жабы, их анабиоз.

      1996г.

      «О»

      Начнём, пожалуй, с буквы «О».

      Через прозрачное окно, видна округа.

      В лучах заманчивого круга,

      не ощущается тепло.

      Осло. Окно. Околесица.

      Сжатая до минимума лестница.

      Всеми перекладинами конструкции.

      Тянется к небу, к звёздам.

      1996г.

      К часам, или прелюдия для часовой пружины

      1.

      На титульном листе, как и везде.

      Нет ничего, и не грозит рассудок.

      Так циферблат в ночное время суток.

      Тайком переползает цифру сто.

      Торопиться вернуться до рассвета.

      В начало состояния, и лета.

      С любовью, вспоминая про песок.

      2.

      Секунды-эмигранты убегают

      за лесом, и за утренним трамваем.

      Спешат, и попадут под колесо.

      Часы, на полчаса опережая.

      3.

      Прелюдии для часовой пружины.

      Скольженье, скрип, ужимки, и ужимы.

      По своему играет, и поёт.

      Для стрелки часовой свои канцоны.

      Которая кокетливо, и сонно

      от времени лениво отстаёт.

      4.

      Остановился маятник на взлёте.

      Как грач зимою улетающий. К зевоте

      Тянуло от усталости его.

      Он с сожалением уставился в окно,

      мечтая о свободе.

      5.

      Кукушка в этот день,

      мол я устала, и вообще мне лень.

      Кряхтела, каркала ссылаясь на ангину.

      В итоге всё свалила на пружину.

      1996г.

      * * *

      Улица нашего детства ровная, как линейка.

      Переулки, дома-сантиметры.

      Светофор через пару кварталов.

      На подоконнике в клетке,

      снова поёт канарейка.

      Ощущая прохладу металла.

      Ночью сосед напротив

      ищет волну, ловит голос Америки.

      Съест бутерброд, чай подогреет.

      Только