Мысли в рифмах. Избранное. Иван Андреев

и на окнах,

      на листьях, и ладонях.

      Ты тоже там бродила,

      прекрасная, как осень.

      Великая, как время.

      Душа твоя стеснялась,

      робела, и смущалась.

      А тело раздевалось.

      1992г.

      Песня о вещах

      Февраль ещё болтался на крючке,

      как шёлковое платье балерины.

      На тумбочке лежали апельсины,

      а рядом кактус в виде буквы «ч».

      Безмолвен перекошенный карниз.

      Не обделён вниманьем глазомера.

      Свисала неуклюжая портьера,

      и с завистью глядела на сервиз.

      Грустили опустевшие стаканы,

      на них губной помады яркий след.

      От бабушки доставшийся буфет,

      который обожали тараканы.

      Роскошная пуховая подушка,

      похожая на сахар рафинад.

      И время объявляла невпопад,

      засевшая в часах кукушка.

      На ножках металлических, диван,

      с продавленным сиденьем в середине.

      Рыдает, и рычит по ныне,

      никелированный водопроводный кран.

      1992г.

      Петербург

      Я был на Невском в октябре.

      Скучали львы, мосты, и арки.

      Тянуло в комнаты, и парки.

      К скамье тянуло во дворе.

      Я вышел в серый Петербург.

      Болтались шлюхи, и гардины.

      Крутили фильмы, и бобины,

      как не крутили никогда.

      1992г.

      * * *

      Полжизни, перекинувши за плечи.

      Летали бабочки, горели ярко свечи.

      Сверкали улицы подаренного лета.

      Блестели окна вымытые кем-то.

      Прощай весна, прекрасная прощайте.

      От снега нам, увы, светлей, не стало.

      Как соберешься реки, и вокзалы.

      Всё больше тянут, к слову «улетайте».

      А там тепло, и может быть уютно.

      Вчерашний день, четверг подарен людям.

      А нам с тобой за прошлое обидно.

      Обидно нам за бабочек, и флору.

      Фруктовый сад, я это где-то слышал.

      Распахнутые двери, словно ветви.

      Пытаются и дети, и поэты.

      Произнести, и умным, и безумным.

      Два вечных слова: «верьте, и прощайте».

      1992г.

      * * *

      Животу, и смерти Бог хвалённый.

      Всё однажды сделается прахом.

      Жалко только месяц расчленённый,

      и давно ушедший женский запах.

      Жалко шарф болтается без дела.

      Люди мечутся от дел позавчерашних.

      Жаль мечту, что заживо сгорела,

      и хозяина без тапочек домашних.

      Нарисуй прощание уюта.

      Всё как сон, ещё бы и разуться.

      Всё как стон, и ангелы клянутся.

      Никогда не опускаться сверху.

      1993г.

      Мистерия

      За городом потянется свеча,

      и самой страшной тенью отразится.

      Ей надо жить, ей надо с чем-то слиться.

      Ей одиноко без тебя, душа.

      На фоне улетающего шара.

      Ты