Записные книжки. Петр Вяземский

      От буйности блюдитесь вы

      И подданных не презирайте,

      Но их пороки исправляйте

      Ученьем, милостью, трудом.

      Вместите с правдою щедроту,

      Народну наблюдайте льготу;

      То Бог благословит ваш дом.

      Это строфа из «Оды на день восшествия на престол Екатерины II». Здесь как будто уже слышится Державин.

      У Ломоносова встречаются странные выражения и понятия; например, он заставляет Ветхого Денми[3] говорить:

      Я в гневе Россам был творец,

      Но ныне паки им отец.

      Вообще кажется по крайней мере неприличным подсказывать Божеству свои собственные мысли и слова. А нередко поэты грешат этой неприличностью.

      И Марс вложи свой шумный меч.

      Прилагательное шумный вовсе не идет к мечу.

      И полк всех нежностей теснится.

      Полк и нежности также не ладят между собой.

      Пучина преклонила волны.

      Странно, но вместе с тем смело и поэтически.

      О Боже крепкий, Вседержитель,

      Пределов Росских расширитель.

      Это также странно и смело, но уже вовсе не поэтически и неблагоприлично.

      Далее говорит он:

      Как ныне Россию расширил,

      а после:

      Воззри, коль широка Россия —

      От всех полей и рек широких.

      Взывая к Богу, поэт говорит:

      По имени Петровой дщери,

      Военны запечатай двери.

      Здесь отзывается какое-то полицейское действие.

      Моей державы кротка мочь

      Отвергнет смертной казни ночь.

      ______________________________________

      Когда пучину не смущает

      Стремление насильных бурь,

      В зерцале жидком представляет

      Небесной ясности лазурь.

      Не забывал профессор-поэт и метеорологических наблюдений:

      Наука легких метеоров,

      Премены неба предвещай,

      И бурный шум воздушных споров

      Чрез верны знаки предъявляй:

      Чтоб ратай мог избрати время,

      Когда земле поверить семя

      И дать когда покой браздам;

      И чтобы, не боясь погоды,

      С богатством дальним шли народы

      К Елисаветинским брегам.

      Труженик науки, в споре с разными препятствиями, а может быть, и несколько беспокойного нрава, Ломоносов не имел времени вслушиваться во вдохновение, навеваемое на него природой и впечатлениями внутренней жизни, более спокойной и чуткой. Он где-то сказал:

      О лете я пишу, а им не наслаждаюсь,

      И радости в одном мечтании ищу.

      Как-то не верится, что Ломоносов мог мечтать. Скорее находил он радости не в мечтаниях, а в трудах, в приобретениях и преуспеваниях науки и в академических победах своих над Миллером и другими немцами.

      Разумеется, так как оды Ломоносова писаны в разные царствования, то он должен был иногда порицать то, что восхвалял прежде. Но не нужно забывать, что он писал свои оды часто не под поэтическим вдохновением, а по обязанностям академической

3

Образ Бога-отца в виде седовласого старца – из книги пророка Даниила. – Прим. ред.