Шотландский ветер Лермонтова. Максим Привезенцев

зовет…

      – Умел же! – перебил меня Чиж. – Так вроде просто – и так широко! Гений, что тут скажешь…

      Решив, что вторую половину стиха Вадиму читать бессмысленно, я сказал:

      – Поэтому-то мы и едем в Шотландию, старик – чтобы посмотреть, где этот гений зародился.

      Некоторое время мы дымили в тишине. Я курил сигару, Чиж – сигарету: сигары он отчего-то не любил – пару раз угощался моими, но всегда все заканчивалось фразой: «Не, не мое».

      – Вот все-таки интересно, как жизнь устроена, – сказал Вадим наконец. – Предки его – в Шотландии, а он – раз! – и великий русский поэт!

      – Ну, у него по всему миру потомки, ты же слышал. Тот же граф Лерма в Испании, которого он рисовал…

      – Ну да, ну да, – задумчиво произнес Чиж. – Везде дворяне, а потомок в родовой усадьбе свадьбы и корпоративы проводит, чтобы концы с концами свести.

      – Ну, в нынешней России другие дворяне, – с грустью сказал я. – А остальные не живут, а от колыбели до могилы концы с концами сводят…

      – Это да, – вздохнул Вадим.

      Он шумно затянулся и, бросив бычок в урну, сказал:

      – Пойдем в каюту, устал я что-то…

      – Шотландский виски утомил? – беззлобно хмыкнул я.

      – И он тоже, – улыбнулся Чиж.

      По возвращении в каюту Вадим сразу завалился в койку, а я сел за дневник – еще с самого первого путешествия взял за правило записывать все даже то, что, на первый взгляд, кажется сущей мелочью. Достал планшет и стал планомерно забивать в заметки каждую деталь, о которой вспомнил: как проснулся, выгнал «Харлей», как ехал из Баден-Бадена в Амстердам, как пересекал границу в порту…

      – Макс, – позвал Чиж.

      – Да, дорогой?

      – Скажи, а Лермонтов был в Шотландии?

      Я отвлекся от дневника. Вадим, разумеется, знал, что Лермонтов никогда не был в Шотландии – мы с ним об этом говорили, и не раз. Так что либо на почве шотландского виски у Чижа случилась временная амнезия, либо его просто потянуло на беседу.

      – Нет, не был, – сказал я вслух. – Никогда. Хотя и мечтал. Это сейчас мы за четыре дня добираемся – паром плюс микроавтобус от Москвы – и кривимся, потому что самолетом быстрей, а в начале девятнадцатого века на это требовалось не менее двух недель в одну сторону. Учитывая риски, не каждый отважился бы на такое путешествие. Да и дорожные документы не всем давали – не хотел царь, чтобы дворяне просто так по заграницам шастали…

      Ответом на мои измышления стал залихватский чижовский храп, который, по ощущениям, был созвучен пятистопному ямбу поэмы «1831 июня 11 дня».

      …И мысль о вечности, как великан,

      Ум человека поражает вдруг,

      Когда степей безбрежный океан

      Синеет пред глазами; каждый звук

      Гармонии вселенной, каждый час

      Страданья или радости для нас

      Становится понятен, и себе

      Отчет мы можем дать в своей судьбе…

      Все это было вчера, а уже сегодня утром наш паром достиг Ньюкасла. Условившись встретиться на пограничном контроле, мы разошлись по трюмам, дабы подготовить