Маленький цветочный магазин у моря. Эли Макнамара

стоять на улице и под музыку Боба Дилана вручать венки прохожим, как хиппи семидесятых.

      Я со своим более практическим подходом решила просто устроить акцию в магазине и брать минимальные суммы, чтобы покрыть расходы, а остальное пожертвовать на благотворительность.

      – Это называется «убыточный лидер», – тактично сказал Джейк. Но тут из подсобки нагрянула Женская гильдия с лентами, проволокой и инструментами, и он ретировался вместе с Майли, заявив, что его дело – выращивать цветы, а не аранжировать их.

      – Но, – добавил он перед уходом, – я поговорю с Бронте, моей дочуркой. По идее ей с подругами такое должно нравиться. Может, они зайдут во время перерыва в школе, заберут часть венков.

      – Славный он, этот Джейк, – говорит Эмбер, забирая у меня очередную гвоздику и проворно прикручивая ее к проволоке. – И горячий.

      Я ничего не отвечаю, только кошусь на остальных: какая будет реакция?

      – У Джейка трагическое прошлое, – говорит Харриет, скручивая проволоку так, как ее научила Эмбер.

      – А что случилось? – спрашивает Эмбер. – Я уловила исходящую от него печаль, но не смогла определить ее суть.

      Харриет вопросительно смотрит на Уиллоу и Берил.

      Те молча кивают с серьезным видом.

      – Его жена, Фелисити, внезапно покинула нас несколько лет назад. Она все озаряла светом, от родительского комитета до нашей гильдии. Милая Фелисити всегда помогала, собирала средства, у нее для каждого находилось доброе слово.

      – Чудесная, наверное, была, – произносит Эмбер.

      – Именно. Ее все любили.

      – Ее смерть нас всех подкосила, – говорит Уиллоу, скручивая ленты. – С Фелисити было так хорошо. Она всегда всем помогала, что бы ни случалось. Такая мягкая, изящная, такая…

      – Уиллоу, тебя послушать, так она святая, – замечает Харриет. – Конечно, она была прекрасным человеком, и я никому не позволю дурное слово о ней сказать. Но у нее были свои изъяны, как у любого из нас. Никто не идеален.

      – С этим не поспоришь, – бормочет обычно молчаливая Берил.

      – Но у Джейка, кажется, остались дети?

      Эмбер, умница, спрашивает обо всем, что я хотела бы узнать, да боялась показаться чересчур любопытной.

      – Да. Сколько сил он вложил, чтобы воспитать их после смерти матери! – с одобрением вспоминает Харриет. – Бронте сейчас пятнадцать, она в одном классе с моим сыном. А Чарли семнадцать.

      – Ого! А по нему и не скажешь, что у него такие большие дети! – восклицает Эмбер, пока я обдумываю услышанное. – Он, наверное, был совсем молодым, когда они родились.

      – Фелисити и Джейк с ранней юности были неразлучны, – мечтательно вздыхает Уиллоу. – В шестнадцать познакомились, в восемнадцать помолвка, в девятнадцать свадьба, и первый малыш появился, когда им только-только минуло двадцать.

      – И смерть разлучила их десять лет спустя, – заканчивает за нее Берил. – Как Ромео и Джульетту, если тебе хочется романтизировать боль от вечной разлуки, Уиллоу.

      Берил с каждой минутой нравится мне все больше. Говорит мало, но уж если открывает