Внезапно в дверь стучат. Этгар Керет

прерываю я его и протягиваю двадцатку. – Ребенок поиграет немножко, кому это мешает? Еще пара минут, и мы поедем.

      Араб ничего не говорит, берет купюру и направляется обратно к будке.

      – Чего он хотел? – спрашивает Роишка.

      – Ничего, – говорю я. – Просто он не понял, откуда шум.

      – Мне можно теперь еще раз бибикнуть? – Он смотрит на меня своими огромными карими глазами.

      – Конечно, можно, лапочка, – целую его я. – Даже не раз. Сто раз. Сколько хочешь раз.

      Пудинг

      От этой истории с Авишаем Авуди у нас у всех, на мой взгляд, должен прозвенеть в голове тревожный звоночек. Нормальный, в сущности, человек, обыкновенный, нефть не пьет, стекло не ест. И вот в один прекрасный день к нему в дверь стучат двое, вытаскивают его на лестницу, запихивают в какой-то пикап и отвозят домой к родителям.

      – Вы кто? – спрашивает их напуганный Авишай. – Что вам надо?

      – Это неправильный вопрос, – говорит водитель, а тот, который сидит рядом с ним, кивает. – Правильный вопрос – кто ты и что надо тебе?

      И оба смеются, как будто анекдот рассказали.

      – Я Авишай Авуди, – говорит Авишай, пытаясь звучать угрожающе. – И я хочу говорить с вашим начальством, слышите?

      Эти двое как раз паркуют пикап во дворе дома, где живут родители Авишая, и оборачиваются. Авишай уверен, что они собираются его бить и что ничего подобного он не заслужил. Ну вот реально – не заслужил.

      – Вляпались вы, – говорит он, когда они вытаскивают его из пикапа, и одновременно пытается прикрыть руками лицо. – Вы даже не представляете себе, как вляпались.

      Но вся штука в том, что они вообще его не бьют. Сквозь пальцы Авишаю плохо видно, что они там делают, но чувствовать-то он все чувствует. А чувствует он, что его раздевают – не в эротическом смысле, а очень, что ли, корректно, – а когда заканчивают одевать по новой, вешают ему на спину какой-то тяжелый рюкзак и говорят:

      – Ну давай, беги домой, к маме с папой, смотри не опоздай.

      И Авишай бежит со всех ног. Он перескакивает через три ступеньки за раз и добегает до коричневой двери родительского дома. Задыхаясь, стучит в дверь, а когда мама открывает, он быстро забегает в дом, захлопывает дверь и запирает замки.

      – Что с тобой? – спрашивает мама. – Что ты такой потный?

      – Я бежал, – выдыхает Авишай. – По лестнице. Люди. Не открывать.

      – Ничего не понимаю, – говорит мама. – Неважно. Давай снимай ранец, умывайся и мой руки. Еда готова.

      Авишай снимает ранец, идет в ванную и умывается. В зеркале он видит, что на нем форменная рубашка его школы “Ора”. Когда в гостиной он открывает ранец, там обнаруживаются тетради и книги, обернутые бумагой в цветочек. Рабочая тетрадь “Праздники Израиля”, счетная касса, учебник арифметики Гершко.

      – Не трожь сейчас уроки, – одергивает его мама. – Иди ешь. Давай-давай, быстрей, пока все витамины из салата не убежали.

      Авишай садится к столу и молча ест. Еда вкусная. Он уже столько лет ест в ресторанах или навынос,