Матросы. Аркадий Первенцев

же ты там будешь делать? Коням хвосты крутить?

      – Джигитом буду. Один раз выступил – и сто семьдесят пять рублей в карман.

      – А если в месяц всего два раза выпустят?

      – Ну нет! Договор! Не менее десяти сеансов.

      У Камышева щелочками сузились глаза, кожа на лице собралась гармошкой.

      – А слонов тебя не приглашали дрессировать?

      – Я джигит, не дрессировщик, – менее вызывающе ответил Помазун. – Вольтижировка – да… Тоже могу… На мотоцикле могу…

      – Тебя там совратят.

      – Как?

      – Водку научат пить.

      – Кто кого, не знаю. – Помазун осклабился.

      – Из колхозного быта – в цирк!

      – А что цирк? Советское учреждение… Цирк – массам!

      – Брось ты придуриваться. Противно слушать! – резко оборвал его Камышев. – Пойдем, Петр, дальше. Всех его фантазий не переслушаешь…

      Кирпичная кладка еще пахла цементом. Накрывали волнистым шиферным листом последние звенья кровли. Надвинув на лоб папаху, Камышев водил за собой Архипенко и влюбленно рассказывал ему обо всем. Показывал фундаменты второй конюшни, дома для конюхов, колодец с глубинным насосом.

      – Хотел с вами в станицу, а придется ехать на зернохранилище. Надо прекратить термическую обработку посевного зерна… Думал, ветер дождь нагонит, а ветер оказался сухой, загубит материал. При дожде можно мокрое протравливание, а по такому нудному ветру – только сухое.

      По дороге схватывалась пыльная вихревка.

      – Может, я смотаюсь на зернохранилище? – предложил Помазун, видимо решив идти на мировую. – Все ваши приказания передам.

      – Смотаешься? На чем?

      – Ясно на чем. На кабардинце. Разом домчит!

      Камышев с состраданием посмотрел на мягкие козловые сапоги Степана, на потертые его штаны с желтыми леями, заметил, как нетерпеливо играет он плетью и хищнически-страстно присматривает себе кабардинца у коновязи.

      – Урок не пошел на пользу.

      – Конфузите, Михаил Тимофеевич?

      – Кони-то племенные, матки, а?

      – А как же джигитов воспитывать?

      – Вот так и воюю с отсталостью! – незлобно сказал Камышев и безнадежно махнул рукой. – Давай линейку! Распорядись.

      Камышев присел на корточки, угостил Петра горстью подсолнуха.

      – Значит, на следующий год точно ждать тебя, Петька?

      – Точно.

      – У тебя прежняя специальность? Сигнальщик?

      – Да.

      – Специальность для нас непригодная. На тот год радиостанцию получаем, узел расширяем, телефонизируемся. Тебе бы радиотехнику изучать. Специалисты не только по зерновым или кенафу нужны… – Председатель пока не проговаривался о своих планах использовать Петра в животноводстве.

      «Ладно, – думал Петр, – планируй как хочешь, у меня еще есть флотский год в запасе».

      Камышев ставил в пример Василия, хвалил его:

      – Надежным человеком стал. Красивый из него механизатор выходит. Может, через годик-другой у нас свой Константин Борин как в опоке отольется.

      – Не отольется, Михаил Тимофеевич.