Судьба благоволит волящему. Святослав Бэлза. Отсутствует

и его верный оруженосец Санчо Пайса принадлежат к числу тех литературных героев, которым ставятся памятники. Один из таких памятников описал в своих очерках «Мое открытие Америки» Владимир Маяковский. «Дон Кихот» был второй книгой, которую прочел ребенком Маяковский[39], и тема Дон Кихота проходит в его поэзии. В опубликованном в 1916 г. стихотворении «Анафема», позднее печатавшемся под заглавием «Ко всему», Маяковский писал:

      Любовь!

      Только в моем

      воспаленном

      мозгу была ты!

      Глупой комедии остановите ход!

      Смотрите —

      срываю игрушки-латы я,

      величайший Дон Кихот! [40]

      В небольшой поэме 1923 г. «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского» поэт вновь упоминает ламанчского рыцаря[41].

      Благодаря громадному общечеловеческому значению, которым обладает образ Дон Кихота, замечательная книга о нем почти сразу же после создания перешагнула национальные рамки. В стихах, обращенных к Дон Кихоту, писал об этом Валерий Брюсов:

      С толстым Санчо Пайса на осле,

      Тощий, ты поехал по земле

      Из родной Ламанчи вдаль и вдаль.

      Ты поныне едешь, и едва ль

      Ехать перестанешь где-нибудь…[42]

      Но странствующий рыцарь из Ламанчи остался порождением испанского гения; более того – он стал символом народной Испании. «Для испанца Дон Кихот, – писал Илья Эренбург, – это не жалкая борьба с ветряными мельницами, это эпопея самоотверженности, история порывов и заблуждений, слабости и силы, апофеоз человеческого достоинства»[43]. В Испании все вызывает мысли о Дон Кихоте. Там даже:

      …длинная колеблемая тень,

      Пересекающая вкось ворота,

      Напоминает облик Дон-Кихота,

      Влекущегося под родную сень [44].

      Когда в 1936 г. началась война в Испании, Михаил Светлов написал:

      Над израненной пехотой Солнце медленно плывет,

      Над могилой Дон Кихота Сбросил бомбу самолет…[45]

      В годы героической борьбы испанского народа против фашистской реакции особую актуальность приобрела трагедия Сервантеса «Нумансия», посвященная обороне древнеиспанского города от римских завоевателей. В 1937 г. в осажденном фашистскими войсками Мадриде эта пьеса Сервантеса была поставлена в редакции Рафаэля Альберти, приблизившего ее политическое содержание к событиям тех дней. А в 1938 г. Николай Тихонов написал интермедии к «Нумансии»[46], где он использовал образы трагедии Сервантеса, чтобы выразить солидарность ее людей с борьбой народа Испании за демократическую республику и независимость родины. В этой борьбе в рядах республиканцев принимал участие и Дон Кихот со своим оруженосцем[47].

      Образ Санчо Пансы также с давних пор привлекал внимание русских поэтов. Одним из наиболее ранних произведений отечественной поэзии, специально посвященных «щитоносцу Донкишота» был сонет «Санхо Пансо» Н. Бутырского,

39

Он пишет об этом в автобиографии «Я сам». См.: Маяковский В.В. Поли. собр. соч. Т. 1.М., 1955. С. 12.

40

Маяковский В.В. Избр. произведения. Т. 1. М.; Л., 1963. С. 106.

41

Маяковский В.В. Избр. произведения. Т. 1. М.; Л., 1963. С. 579.

42

Брюсов В. Неизданные стихи. М.; Л., 1928. С. 114.

43

Эренбург И. Трагедия Испании // Новый мир. 1947. № 12. С. 16.

44

Элъснер В. Вечер в деревне // Страны и люди. Тбилиси, 1957. С. 84.

45

Светлов М. Избр. произведения в 2-х томах. Т. 1. М., 1965. С. 1.

46

Они публиковались в «Известиях», «Литературной газете», «Ленинской правде», в журнале «30 дней». Интермедии «Говорит Война» и «Говорит Испания» вошли позже в книгу Н. Тихонова «Стихи и проза» (М., 1945. С. 77–82).

47

См.: Арго (А.М. Гольденберг). Осуждение Дон Кихота // Красная новь. 1938. № 2. С. 211–212.