Необыкновенная история про Эмили и её хвост. Лиз Кесслер

но, едва выбравшись из воды, я с наслаждением растянулась на нем. Мой хвост тут же начал превращаться в ноги.

      Мне показалось, что прошло несколько секунд, но Шона уже трясла меня за плечо.

      – Эмили, просыпайся, – шептала она, – скоро рассвет.

      – Сколько я проспала? – я рывком села.

      – Совсем недолго.

      – Почему ты меня сразу не разбудила? Теперь мы точно не успеем. Ты нарочно, да?

      Шона поджала губы и прищурилась. Я вспомнила о том, как она отвела меня в свою школу, как притворилась уставшей и прочее.

      – Извини, – пробормотала я. – Знаю, что ты это не нарочно.

      – Тюрьма слишком далеко. Боюсь, далеко даже для меня, а не только для тебя.

      – Похоже, я никогда его не увижу. Уверена, он давным-давно забыл, что у него есть дочка! – Я смахнула соленую каплю, поползшую по щеке. – Что же мне делать?

      – Прости, Эмили. – Шона обняла меня.

      – А ты – меня. Я не должна была говорить тебе гадости. Ты самая лучшая, и ты действительно мне помогла.

      Шона повернула ко мне лицо, безуспешно пытаясь сдержать улыбку.

      – И ты оказалась совершенно права, – добавила я. – Никуда мы сегодня не добрались бы, раз я сошла с середины дистанции.

      – Мы с тобой даже половины не проплыли. Смотри! – Она показала на горизонт. – Видишь большое облако, похожее на кита? А рядом маленькое, в форме морской звезды?

      – Вроде вижу, – с сомнением ответила я, вглядываясь вдаль.

      – Под ними, там, где небо встречается с морем, светлая полоска.

      Полоску я разглядела еле-еле, до того далекой она была.

      – Так вот, это и есть Большой Тритоний риф. Он напоминает стену, выше которой ты не встретишь за всю свою жизнь. Стена сложена из камней и кораллов всех цветов и оттенков радуги, а то и на сотню больше. От рифа до тюрьмы еще целая миля.

      – Шона, но это же невообразимо далеко, – прошептала я, и мое сердце как будто само превратилось в камень, упав на дно океана.

      – Мы что-нибудь придумаем, обещаю. – Она порылась в гальке, подняла два камешка и протянула один мне.

      – Что это?

      – Камешки дружбы. Отныне мы – лучшие подруги. Если ты не возражаешь.

      – Конечно же, нет!

      – Смотри, они почти одинаковые. Мы должны всегда носить их с собой. Это означает, что мы в любой момент готовы прийти друг другу на помощь. Следовательно, – добавила она тихонько, – мы обязательно найдем твоего отца.

      Я погрузила свой камешек в воду, он сделался гладким и блестящим.

      – Шона, это самый лучший подарок, который я когда-либо получала.

      Она спрятала свой камешек в карман на хвосте, а я свой – в карман куртки, потому что боялась потерять его, когда мой хвост исчезнет. На востоке разгоралась розовая заря.

      – Поплыли. – Шона скользнула обратно в воду. – Нам пора.

      И мы медленно поплыли к Радужным камням.

      – Увидимся в воскресенье? – спросила я, прежде чем попрощаться.

      – Наверное, только в понедельник. – Шона покраснела.

      – Я думала, по понедельникам ты не можешь.

      – Как-нибудь