Когда на небе нет звёзд. Анастасия Сергеевна Хахалева

даже не делал вид, что слушает завсегдатаев, что хотели поговорить с ним. Ближе к вечеру, все смеющиеся и громко разговаривающие, люди были обозваны его устами, кретинами и идиотами. В девять часов вечера, Марк вовсе покинул рабочее место, и поднялся к себе в спальню, никому не сказав ни слова.

      В полдвенадцатого ночи, Марк лежал на кровати и смотрел в пыльный угол своей спальни. В его висках пульсировало и стреляло. С чего бы это? Коньяк? Кофе? Люди?

      – Всё в порядке? – Спросил Адам, стягивая с ног носки, и ложась на расстеленный ему на полу матрац.

      – Да. – Ответил Марк. – Просто думаю.

      – О чём?

      – Мэр. И этот закон… Для чего он вообще нужен? Я не понимаю.

      – А разве, мы должны понимать?

      Марк проигнорировал вопрос.

      – Собрание не так должно было пройти. А я ещё думал, что народу приходит слишком мало… Представь, нас было бы на два-три десятка больше? И каждый бы кричал, и обвинял остальных в чёрти чём… Ещё Мира звал.

      – Чем по твоему, Мир может тебе помочь?

      – Не знаю. Может, и ни чем. Я лишь думаю, что если он так жаждет сделать что-то для города, почему бы не заняться этим вместе со мной? С нами.

      – Не помню, спрашивал ли я. Почему ты думаешь, что это Мир… как там его уже называют? Крылатый мститель; гроза окон; защитник хаоса и так далее.

      – Больше некому. Сам мэр так считает.

      – Ну раз, сам мэр… а тебе то откуда знать, как он считает?

      – А, это важно?

      – Раз, не хочешь говорить, значит важно.

      В два часа ночи Марк и Адам до сих пор не спали.

      – Нет смысла… Бессмысленный закон. – Бормотал бармен, смотря в потолок красными от бессонницы, глазами.

      – Помнишь, крылатых тоже хотели стерилизовать лет десять назад? Тогда всё тоже казалось окончательно решённым, но что произошло потом?

      – Это бессмысленно. – Повторил Марк, продолжая игнорировать слова Адама. – Бессмысленно.

      На что его друг тихо проговорил: – Прямо, как моя жизнь.

      Адам же ёрзал на своём матраце, пытаясь улечься поудобнее. Кажется, он попробовал все позы, которые только знал. И ни одна ему не подошла. Когда иссякли последние надежды на комфортный сон, Адам выдохнул: – Я, как будто снова в летнем лагере… Не хватает карт, выдохшегося пива и страшных историй, хотя… Что мы там с тобой обсуждаем?

      Марк отвернулся, вздыхая толи зло, толи устало.

      – Хочешь, чтобы я заткнулся?

      – Я этого не говорил.

      – Так скажи. Вдруг поможет?

      Бармен вздохнул снова.

      – Постарайся говорить… молча. У себя в голове. – Произнёс он.

      – Прости, в своей голове я не могу. Боюсь тамошних собеседников… Не переживай. Как только я найду работу и жильё, тут же уеду. – Сказал Адам потянувшись, и добавил. – А ты сегодня раздражительней, чем обычно. Это, кстати, все заметили.

      – Все заметили. – Повторил Марк. – Всем больше заняться нечем, как следить за моим настроением. Если бы они думали… хоть чуть чуть… над тем, в чём сейчас пытаюсь разобраться я… Бесполезные куски…

      Марк,