Женщина, которая…. Анна Русских

хорошенькие, бодрые, словно не было позади тяжелой бессонной ночи, медсестры в розовых брючных костюмах сновали то тут, то там, успевая между делом похихикать и обсудить последние, печальные новости из Дома чудес. В глубине коридоров слышались приглушенные жалобные голоса пациентов и звонкие, отчетливые команды сотрудников. А она-то думала, что персонал придется будить.

      Привалившись к стене, вытянула затекшие ноги. Приятно так сидеть, в состоянии легкого отупения, отстраненно наблюдая за суетной работой обычной больницы. Что она здесь делает, кого ждет? Две медсестры подкатили к соседней смотровой сухонькую бабульку с загипсованной лодыжкой, остановились перед закрытой дверью и весело щебечут. Наверное, все о том же, как плохо сейчас бедняжке Лерочке. Голоса девушек окрашиваются то легким серебристым звоном, то мягким, похожим на войлок шепотом. Серый шершавый шепот распадается на легкие, как пух, шерстинки – отдельные слова, исчезает, снова обретает контуры… Слышатся гулкие шаги, видятся темные очертания силуэта на фоне ослепительных больничных стен. Сверкнули стекла очков, сейчас определятся родные черты. В груди уже поднимается волна нежности и восторга. Сейчас, сейчас она встанет и побежит к нему навстречу, вот только онемевшие ноги не слушаются. Но чье это лицо, чужое, с отвисшими щеками и широким поцарапанным носом? Направляется прямиком к ней, улыбается так, что видны редкие зубы. Кричать от ужаса! Нужно обязательно кричать, иначе будет поздно, он подойдет к ней и заявит на нее, как на свою собственность, права. «Нееет! Не подходиии!»

      – Что с вами? Вы родственница раненого мальчика?

      Вздрогнула. Осмотрелась.

      – Дама, мальчик раненый, которого вы привезли, ваш родственник?

      Кажется, обращаются к ней. Доктор с болтающимся на шее фонендоскопом, высокого роста (почему-то все врачи, которых Лена знала, особенно хирурги, были обязательно высокого роста), с лицом смуглым, чертами восточными, навис над ней, смотрит пристально и подозрительно, примерно как тот охранник на Расстанной. Лена вскочила.

      – Да, мой. То есть нет. Я не родственница. Просто подобрала его на дороге. Он жив?

      – Мой вам совет: прежде чем подбирать на дороге человека, поинтересуйтесь, кого подбираете, а лучше, вызывайте «скорую». У парня обычная наркотическая ломка. Врет, выкручивается, укол требует. Никаких препаратов мы ему не вводили. Взяли кровь на анализ, больше ничего. Как только результат будет готов, сразу отпустим. Документы у него при себе имеются?

      – Как? А ножевое ранение?

      – Отвезите его к родителям, пусть всыплют ему по полной! От наркозависимости мы не лечим.

      Доктор скрылся за дверью, а Лена, оглушенная новостью, плюхнулась на топчан и начала рыться в карманах кожаной куртки. Вот, в нагрудном кармане есть пластиковая карточка. Пропуск? Куда – непонятно, какие-то буквы без расшифровки. Открываем, читаем:

      Костров Дмитрий Дмитриевич, 1994 года рождения. Прописан на Каменноостровском, дом… квартира… адрес незнакомый. Костров Дмитрий. Сын Димы! Вот и догнала его тень! Когда-то это должно было случиться?! Даже не удивилась и, главное, не ощутила