Война кланов. Охотник 1. Алексей Калинин

хоть ей повезёт?

      – Нет, бойцы, давайте на месте перетрем и разбежимся своими дорогами! – я ещё надеялся на мирное урегулирование и скорейшее возвращение к Юле.

      – Чё, подружки, боитесь – мы вас в кустиках опустим? – щерится стриженый парень.

      Последней фразой он все-таки добивается своего – окончательно выводит из душевного равновесия Евгения, и хоронит недавнюю надежду на мирное урегулирование конфликта. Кулак бьет по стене, и на темно-синей поверхности остается паутинка белых трещинок.

      – Пошли, хмыри!!! Нечего впустую гонять!!! – рявкает Евгений.

      Возражать и пытаться утихомирить бесполезно – являясь ярым гомофобом, друг очень агрессивно реагирует на подобные оскорбления. Остролицый радостно улыбается и поворачивается к выходу.

      – Женька, голимый же развод, чего ты повелся? – спрашиваю я, когда слегка отстаем от идущих впереди парней.

      – Мне сиренево. Он должен ответить за свои слова! – лицо Евгения багровеет, в таком состоянии он готов идти против любой толпы.

      – Из-за чего хоть разборы-то?

      Хотя от ребят и пахнет «смелой» водой, но не настолько же они пьяные, чтобы с бухты-барахты лезть на здоровенного бугая.

      – Они шарились по залу, и тот, остроносый, наступил мне на ногу. Я посоветовал гулять аккуратнее, носатый залупился, мол, не раскидывай оглобли. И так слово за слово, членом по столу! – Евгений смотрит на спины, нервно сжимая кулаки.

      Кулаки внушительного размера, недаром же Евгений столько лет со спортом «на ты». Вот выдержки и здравомыслия явно не хватает, иначе не выходили сейчас на улицу, а «утихомирили» бы ребят, и оставили посапывать в отдаленном темном уголке. Но нет же, теперь Евгений хочет крови, и неизвестно – чем эта жажда обернется.

      Мы оказываемся на улице. Свежий осенний воздух окатывает прохладой, немного остужает разгоряченные лица, а ветерок ласково сушит пот, оставшийся после душного помещения. За нами выходит молодой сержант и чиркает зажигалкой. Остроносый кивает на рощицу через дорогу.

      Из-за рощи выглядывает забор колхозного рынка, справа спят закрытые ларьки и достопамятная пивнушка. Возле последней, с ополовиненными стаканами в руках, переговариваются несколько человек. Слева от рощи медленно текут холодные воды Тезы.

      Движения в роще не наблюдается. Под ногами шелестит опавшая листва, мокрые кусты цепляют за одежду, с веток порыжевших лип срываются капли. Свет уличных фонарей достает и сюда, проникает между стволами и рассеивает осеннюю тьму. На небольшой полянке ни души, что не может не радовать. Бутылки из-под пива, жестяные банки, обрывки газет и прочая грязь цивилизованного мира укрывают землю разноцветным ковром.

      – Слышь, хорек, так что там насчет «подружек»? – спрашивает Евгений, – Ответишь, или вас сходу размотать?

      – Ты с кем бакланишь, мудила? Ещё не всосал тему? – гундосит остроносый.

      – Вас сейчас самих закопают, лошары! – так же громко говорит второй. Суетливый взгляд блуждает за нашими спинами.

      Я