Саша слышит самолёты. Премия имени Н. В. Гоголя. Даниэль Орлов

переплеты. По всей видимости, составляли они когда-то чью-то любовно собираемую библиотеку, купленную нынешним хозяином по случаю для солидности, в заботе об интерьере. Издания сплошь редкие, дореволюционные, многие книги с неразрезанными страницами. Это ещё когда неразрезанными! Так с удивлением Сашенька нашла первое издание Даниэля Дефо с иллюстрациями Густава Доре.

      Альберт книг не читал. На столе у него лежала стопочка справочников, гражданский кодекс, а на тумбочке перед кроватью – Новый завет в клеёнчатом переплете. Но и это, скорее, была демонстрация богобоязненности, атрибут респектабельности, как и всё, что окружало в этом доме Сашеньку. Среди книг попадались прекрасно изданные, но невероятно слащавые и пошлые романы девятнадцатого века. Наверное, такие заказывали у издателей провинциальные барышни по каталогам, чтобы потом вздыхать над ними и поливать страницы каплями своих экологически чистых слез, настоянных на парном молоке, домашнем хлебе и игре в трик-трак с сыном соседского помещика. Сашенька в шутку представляла себя такой барышней, откладывала книгу, заложив календариком, накидывала на голову и плечи пуховый платок, забытый или намеренно оставленный кем-то на кресле в оранжерее, и выходила на двор, чтобы протоптать в свежевыпавшем снегу петроглифы следов. Она намеренно не надевала куртку, ограничиваясь платком. Сашеньке нравилось, как холодный ноябрьский воздух забирается за манжеты, рассыпая по локтям острую крупу мурашек.

      За домом прятался небольшой причудливый сад, в создании которого поучаствовали ландшафтные архитекторы, а теперь ухаживал приходящий садовник. Сашенька увидела его из окна после первого серьёзного снегопада. Он приехал в лимонного цвета комбинезоне и бродил толстой усатой канарейкой по дорожкам, отряхивая снег с кипарисов и высвобождая широкие листья бадана. Труд его оказался напрасен – три следующих дня снег падал, не переставая, завалив сад так, что кабы не торчащие рядками из земли фонарики, стало бы не разобрать, где дорожки, а где собственно клумбы. Разве что причудливая альпийская горка с зелеными, путаными листьями барвинка торчала неаккуратным безобразием середь неожиданной белой аскезы ноября.

      Сосны, росшие за границей участка, облюбовал дятел. Он прилетал каждое утро и подолгу сосредоточенно выстукивал личинки из-под коры. В детстве Сашенька думала, что дятел так мастерит дупла для других птиц. Впрочем, она и сейчас продолжала в это привычно верить, хотя знала, что это не так. Альтруизм дятла не казался Сашеньке чем-то противным природе. Гуляя по вычищенным работником дорожкам сада, она вглядывалась в темень за границами участка, пытаясь разглядеть, на котором стволе сидит маленький шумный гость. Радовалась, когда удавалось заметить его красную шапочку и тщедушное тельце, уцепившееся лапками за красноватую, в подпалинах, кору сосны.

      Как-то за ужином Альберт упомянул, что на участок