Легенда о Вейм. Драконья душа. Илона Ивашкевич

и измученный Макс ей казался более человечным. Как только ему полегчало настолько, что он смог встать, Вейм потащила его в один из трактиров, что располагаются между центральной площадью и кварталом удовольствий. Сладкий чай с имбирем привел мужчину в чувство, но при удобном случае он все же отлучался в уборную. Пока Макс приводил в порядок желудок, встречаясь с завтраком и ужином, Вейм расспрашивала Йохана о Максе. Йохан же не замечая того стремительно пьянел с каждым глотком глинтвейна. Пьянея, он добрел, язык его развязывался, и он, словно на исповеди, рассказывал обо всех любовных похождениях Макса за последние годы. Из его рассказов Вейм вынесла то, что до встречи с ней Макс любил веселых блондинок с грудью, что не помещается в ладони. Почему Макс вдруг изменил своим вкусам, обратив свои взоры на худую, темную Вейм, Йохан даже не мог представить.

      – Вернулся, красавчик,– улыбнулась Вейм, когда Макс в очередной раз возвратился после отлучки в уборную.

      – Что это с ним? – Спросил Макс, кивком головы указывая на Йохана, храпящего на лавке.

      – Слишком крепкий глинтвейн, – пожала плечами Вейм.

      – Извини меня… за жабакусов… – Начала Вейм крутя в руках глиняную чашку с ароматным чаем.

      Макс вымученно улыбнулся.

      – А ведь знаешь, сейчас ты больше похож на человека, чем утром, когда приперся с букетом цветов. Как говорил один монах, физические страдания делают людей людьми, сдирая маски, обнажая истинное лицо. Не многие могут продолжать играть выбранную роль, когда им вспарывают кишки или отрубают пальцы.

      – О чем ты? – Отхлебнул Макс чаю.

      – Брось, Макс. Я же не твой типаж. Тебе привлекают во мне чисто меркантильные интересы. Так что давай выкладывай: кто и что посулил тебе, чтобы ты изображал пылкого влюбленного.

      – Как ты могла подумать! – Попробовал было возмутиться Макс.

      – Макс, не начинай.… Эти отношения мне не нужны. Тебе ж они, как ком в горле. Не зря же ты приперся с веником ядовитых цветов орать под мое окно. Я слышала, как ты вчера пел Илане, как смотрел в глаза Меаде. Вот тогда ты был искренен, но не сегодня утром. Извини, Макс, актер из тебя никудышный. Даже если Йохан не сдал бы тебя, я бы все равно бы догадалась, что отношения со мной тебе противны. Я могу даже сказать почему: ты не любишь претворяться и делать что-то по чужой указке. Ты и раньше был такой, не думаю, что за шесть лет что-то изменилось.

      Макс молчал.

      – Так кто же… Эйтель или Эрик?

      – Эйтель,– опустил голову Макс. – Я на прошлой неделе проигрался в кости лорду Айверту Янсену.

      – Это тот миловидный мужчина сорока лет, что сопровождал ее на турнире?

      – Да. Мне нечем было платить. Эйтель сказала, что забудет долг, в обмен на небольшую услугу. Я должен буду встречаться с тобой. Только не говори ей, что я проговорился о нашем с ней договоре.

      – И сколько это должно было бы продолжаться.

      – Около месяца.

      – То есть, месяц ты собирался портить мне жизнь…

      – Ну не совсем…

      – Я забираю свои извинения за шутку с лягушкой