Легенда о Вейм. Драконья душа. Илона Ивашкевич

Илирих отправился пировать с богами, его корона, имущество и верный оруженосец отошли к Вейм. Они как-то быстро притерлись друг к другу, изучили повадки и вкусы. Вот и сейчас, услышав, что его госпоже предстоит весь день нюхать цветочки, мужчина лишь криво усмехнулся.

      В лавке торговца снадобьями было душно. Глаза резало от запаха цветов, трав, пряностей, порошков, едкого газа вырывавшегося из реторт и колбочек. Отти обмотал лицо плотным шарфом, и только после этого первым открыл дверь, ведущую в тесное маленькое помещение, и скрылся в клубах дымки. Марти и Матти предусмотрительно остались на улице, наученые горьким опытом ходьбы по магазинам с госпожой Вейм. Йохан просто не стал заходить, аргументируя тем «что-то предчувствие у меня не хорошее, да и не люблю я таки лавки, в них всякой богомерзкой дрянью торгуют». Макс же со щенячьей радостью вызвался сопровождать Вейм. Однако войдя магазин, мужчина позеленел, так как завтрак предательски подскочил к горлу, а перед глазами поплыли пестрые круги. Борясь с тошнотой, мужчина сжал зубы и замолчал. Однако, его все равно хватило ровно до того момента, пока Вейм не стала проверять жаб, плавающих в желтом растворе в больших пузатых банках расставленных в три ряда на полках над прилавком. Ловко выловив из любезно предоставленной торговцем банки желто-зеленую лягушку, она внимательно осмотрела ее, держа за оттопыренную лапку двумя пальцами. Затем женщина сняла пропитанную смолою непромокаемую перчатку, и провела указательным пальцем по бородавчатой спинке. На пальце осталась белесая слизь, похожая на сопли. Вейм принюхалась и облизнула палец.

      Макс мгновенно сменил цвет лица с белого на пунцовый и стрелой вылетел из лавки. Сквозь мутное стекло витрины было видно как мужчина, склонившись над кадкой с бархатцами, выворачивал желудок.

      – Молодежь, – прокомментировала Вейм, возвращая жабу в банку. В теплом воздухе лавки амфибия начала оживать, лапки ее стали смешно подергивались в воздухе. Попав в раствор, она снова замерла, превратившись в маленькую статуэтку.

      – Да уж, – улыбнулся торговец, протягивая бумажную салфетку, и выразительно посмотрел на обнимающегося с кадкой Макса, рядом с которым, словно наседка, хлопотал Йохан. – Марганцева камня не возьмете?

      – Возьму, – улыбнулась Вейм, вытирая тонкие пальцы. – А еще возьму: крови кроличьей, свечей семь штук восковых, мела кусочек, черных осьминогов, шкурок хамелеона толченых. И еще чешуи морского чуда.

      – Есть все, кроме чешуи. Вы же понимаете: Озерный край уже не тот. Ни морских чудищ, ни русалок народ в здешних краях давно не видел. Разве что дальше, на севере… Но там народ уж больно суеверный: волшебную тварь на продажу бить не будет. Может крови девственниц?

      – Нет, спасибо.

      – Зря. У меня этого добра завались. Нынче бабье ушлое стало: кровушку так и несут каждое полнолуние, дескать, нечего добру преподать. Хоть бы постыдились! У меня покупателей столько нет на этот товар.

      – И что Вы делаете