Термидор Андрея Кузнецова. Сергей Моронов

настоящий коммунист, он тебя за этот позор мокрого места не оставит.

      – Что же делать?

      – А шлюха эта, которая тебя напоила, она, что безъязыкая что ли?

      – Да с ней я решу, – ответил Матвей, начиная понимать, к чему его хочет склонить Зирин, но отступать было нельзя.

      – Ну, если решишь, тогда можно рискнуть. Хорошо, что негативы у нас. Значит, давай сделаем так. Завтра поедем в загородную резиденцию крайкома. Там поговоришь с Горовым, он уже знает о твоей ситуации. Одно у нас слабое звено – проститутка. Вот убедишь Горового, что закроешь с ней вопрос, тогда и решим всё сообща. А пока иди, отсыпайся, но не в коммуну, здесь переночуешь, в камере, чтобы прочувствовать, что тебя ждёт, если оступишься.

      ***

      Рано утром Матвея разбудил надзиратель, приказав собираться. Через полчаса в камеру вошёл Зирин, в сопровождении тех самых гориллоподобных чекистов.

      – Проснулся? Вчерашний разговор не забыл?

      – Так точно, товарищ Зирин, не забыл, готов искупить любой ценой, – с подобострастием отрапортовал Синцов.

      – Вчера разговаривал по тебе с Первым. Борис Алексеевич готов тебя выслушать и принять решение. Но сперва нужно решить с проституткой, она знает слишком много, да что я тебе объясняю, сам всё понимать должен, ты же чекист опытный, хоть и руки у тебя грязные. Так что считай это главным условием, если готов его выполнить, будет тебе разговор с Горовым. Если нет, то тогда не обессудь, отправим тебя по инстанциям.

      – Я готов всё решить, – твёрдо ответил Синцов, поняв, что его решили повязать кровью.

      – Тогда бери, – Синцов кивнул на одного из чекистов, – Ямбаев выдай ему.

      Матвей подошёл к чекисту. Тот, кого назвали Ямбаевым, протянул Синцову свою огромную руку, в которой находилась кобура. Матвей взял кобуру, открыл, достал пистолет ТТ, он оказался незаряженным. Снаряжённая обойма была тут же.

      «Что зассали заряженный давать. Ага, в кобуре дали, значит без отпечатков. Да, крепко они меня обложили, девку жаль, конечно, но сама виновата, да и выбора у меня, похоже, нет. Эх, вас бы сейчас вместо той дуры положить…», – мелькнула крамольная мысль разнести голову Зирину и его гориллам, но Матвей её поскорее отринул.

      – Ты заряжать не торопись, на месте сделаешь, а то у меня помощники шибко нервные, могут не сдержаться, – словно прочитав мысли Синцова, произнёс Зирин, – Ну что, пошли.

      Пройдя по длинному коридору, они, удалившись от камер с заключёнными, попали в тупиковый коридор подвала. Остановившись возле железной двери, Зирин предложил Матвею заглянуть в камеру. Синцов посмотрел через специальное отверстие для наблюдения. В камере был стол и привинченная к полу табуретка, на которой сидела та самая проститутка – Куликова Василиса.

      – Ей сказали, что сегодня на воле будет, вот сидит, ждёт своего спасителя, – нехорошо пошутил Зирин, – Не передумал пока?

      – Нет, – ответил Матвей, заряжая пистолет.

      Дверь открыл надзиратель. На шум засовов Василиса обернулась. Лицо, полное надежды на спасение, преобразилось.