Девять этажей вниз. Елена Северная

дым вижу его улыбку.

      – 

      Будешь? – не дожидаясь ответа, он берет графин с водкой и наливает мне полный стакан.

      – 

      Нет, – отвечаю ему.

      – 

      Будешь, – со спокойной уверенностью говорит он, наливает себе, берет обе стопки и протягивает одну мне.

      Некоторое время смотрю на него сквозь пальцы. Пытаюсь преодолеть ступор в мозгах. С силой вдыхаю дымный воздух в себя, беру стопку и залпом, не чокаясь, выпиваю ее.

      В расплывающейся реальности опять замечаю его улыбку.

      – 

      Расскажи мне свою историю.

      Тянусь, вытягиваю из пачки сигарету. Он бьет меня по рукам, сжимает, выворачивает пальцы, выдирает сигарету из рук.

      Отвечаю:

      – 

      Не расскажу.

      И он заказывает кальян на молоке у худого, высокого и бледного бармена в черном.

      А я рассказываю ему историю.

      ***

      В тот день три старых человека: два деда и одна бабка, рано утром встали с постели.

      Первый дед еще только выглаживал брюки с рубашкой, когда бабка уже заканчивала готовить для своего внука с семьей завтрак, а второй дед уже подходил к редакции местной газеты.

      Когда первый дед еще только чистил обувь и приглаживал волосы в одну сторону, чтобы не топорщились, бабка уже разбудила внука с семьей на завтрак и быстро собралась на почту за пенсией.

      В это же время второй дед, получил в редакции свою пачку газет для распространения и присел на остановке рядом с редакцией на пару минут отдохнуть.

      Был ясный прихожий день. Беленькие облачка. голубое небо, зеленая травка. Тихо шуршала листва деревьев и сладко пели райские птички. Люди подходили на остановку и уезжали на работу или по своим срочным делам.

      А бабка уже два раза (на почту и обратно) пошаркала своими старыми ногами мимо этой остановки, с отдыхающим дедом.

      И только сейчас маленький, худенький, чистенький Первый дед в беленькой кепке, сереньком пиджаке в клеточку с аккуратно выглаженном воротником в стареньких начищенных ботиночках на худых, но еще крепко стоящих ногах и в брючках с выглаженными стрелками тихо, как сморщенный воздушный шарик, уже прогуливался по маленькой остановочке, на которой сидя на скамейке отдыхал второй дед ,и так же тихо просил у проходящих и ожидающих людей милостыню.

      – 

      Я…

      – 

      Я просто…

      – 

      Хотел…

      А потом снова.

      – 

      Я…

      – 

      Я просто…

      – 

      Хотел…

      И снова.

      – 

      У меня бабулька…

      – 

      В больнице…

      И опять.

      – 

      Подайте, сколько сможете.

      Дед не был создан для этого, он прошел войну, перестройку, гиперинфляцию, майдан, много чего еще. Но он не знал, что еще можно для нее сделать…

      Он был одинок: у него было всего двое сыновей и четверо внуков…

      А пока Первый дед просил на остановке