Смещение. Научно-фантастический роман. Павел Рафаэлович Амнуэль

что на второй снизу строке справа должен быть странный на первый взгляд значок, ничего не обозначающий, маленькая закорючка, перо скользнуло и оставило след…

      Да.

      Алан оторопело разглядывал закорючку, которая могла быть и греческой буквой η, нигде больше на странице не появлявшейся и неизвестно что обозначавшей.

      Глупости. Наверняка, бросив беглый взгляд на страницу, он эту закорючку приметил – подсознательно обращаешь внимание на мелочи и тут же забываешь, а потом, присмотревшись, обращаешь внимание. Может, все рассказы о дежавю имеют такую природу? Глянул – увидел – подсознательно запомнил – забыл – посмотрел внимательно – вспомнил… Ах, дежавю.

      Может быть. Скорее всего.

      Но задача, видимо, интересная и не решенная. Иначе зачем было Эверетту расписывать ее, запечатывать в пакет и отдавать на пятидесятилетнее хранение?

      Странный поступок. На первый взгляд, бессмысленный. Эверетт, судя по тому, что читал о нем Алан, был человеком логичным, просчитывавшим варианты перед тем, как что-то сделать. Несомненно, и этот на вид странный поступок был продиктован логикой. Но логика понятна, когда знаешь исходную посылку и направление мысли. Или две посылки – начальную и конечную. Если, поправил себя Алан, иметь в виду обычную логику, житейскую.

      Интересно, что на остальных десяти страницах? Не то чтобы Алану сильно захотелось посмотреть. Вечером сообщат, в чем дело. Репортеры настырны – научные репортеры даже настырнее обычных, и за день кто-нибудь наверняка вытащит на свет божий знатока эвереттики или специалиста по биографии Эверетта. Алан не интересовался ни тем, ни другим. Многомировую интерпретацию «проходил» на третьем курсе наравне с интерпретациями Бома, деВитта, Вайнберга, Дойча и еще десятка других теоретиков, пытавшихся разобраться в физическом смысле квантового наблюдения и парадокса коллапса волновой функции. Сам Алан над этой проблемой не задумывался и не очень понимал коллег, споривших о вещах, к реальной физике не имевших прямого отношения. Более того – о вещах, в принципе недоказуемых, как недоказуемо (и неопровержимо) существование Бога или иных сверхъестественных сил. Тем более, что многомирий этих расплодилось в последние десятилетия, как вальдшнепов в институтском парке. Куда ни пойдешь, непременно вдруг буквально из-под ног взлетит большая шумнокрылая птица, и ты вздрагиваешь, упускаешь мысль или руку девушки (бывало и такое).

      Об Эверетте Алан кое-что читал и запомнил только, что тот много курил, любил фотографировать, посещал дорогие рестораны и ездил в круизы. Алан не делал ни того, ни другого, ни третьего. Курить пробовал лет в тринадцать, было противно, скрутил кашель. Затянувшись десяток раз (достаточно было и одной затяжки, но следовало довести эксперимент до конца), Алан решил, что с него хватит и больше к сигаретам не прикоснулся. Табачный дым ему не мешал, но в институте он предпочитал компании некурящих. Рестораны и круизы вообще были вне поля его интересов. С девушкой