Смещение. Научно-фантастический роман. Павел Рафаэлович Амнуэль

были близки? – осторожно спросил Кодинари. Он никогда не пытался – да и зачем? – лезть Марку в душу, официальные отношения его вполне устраивали. О самоубийстве Лиз Эверетт он читал в книге Питера Бирна, не специально, книга ему попалась тоже по воле случая – лежала на столе у клиента, он начал листать, зачитался, нашел потом в интернете и купил.

      – Близки? – повторил Марк. Смотрел он поверх головы адвоката, в прошлое, наверно. Хотел вспомнить, а может, наоборот, вспоминать не хотел, но память обычно не спрашивает, хочешь ли ты вспомнить. – Нет. В какой-то степени да. Старшая сестра, все такое…

      – Лиз была старше на восемь лет?

      – На семь. Почти на семь, без одного месяца. Она пыталась мной командовать – обычное дело, наверно? – а я сопротивлялся, и мы довольно часто цапались. То есть, я хочу сказать, по-семейному, из-за ерунды, если посмотреть… Но чего у Лиз было не отнять: она никогда на меня не жаловалась. Ни матери, ни, тем более, отцу.

      – А вы? – не удержался от вопроса адвокат.

      – Отцу – никогда. Даже в голову не приходило. А маме – бывало. Я все-таки младше, и мне казалось, что Лиз надо мной издевается. На самом деле, это я потом понял, когда ее не стало, Лиз любила во всем порядок. В этом она была похожа на отца. А я… Помню, мама подарила мне на день рождения барабаны. Настоящие. Сама потом была не рада: я бил в барабаны всякую свободную минуту. Сочинял ритмы и, наверно, у всех из-за меня гудело в голове.

      – Отец это терпел? – удивился Кодинари. Про барабаны он, кстати, читал все в той же книге Бирна, довольно подробной, хотя все равно поверхностной. О том, как Эверетт-старший относился к барабанным упражднениям сына, в книге ничего не говорилось.

      – Ему не мешало, – усмехнулся Марк. – Это меня, кстати, злило больше всего. Когда отец работал, он никогда не закрывал на ключ дверь кабинета. Никто и так не входил. Дверь часто бывала приоткрыта, и барабаны, конечно, отец слышал. То есть должен был… Но когда он работал, у него, похоже, отключались внешние рецепторы. Звуки ему не мешали.

      – Я так не могу, – покачал головой Кодинари. – Меня отвлекает и раздражает любой посторонний звук. А уж барабаны… Представляю, будь я вашим отцом…

      – Отодрали бы, как тетя Салли Тома Сойера? – рассмеялся Марк.

      Адвокат на шутку не откликнулся.

      – Значит, вы даете интервью и ждете реакции.

      – Да.

      ***

      Вита опять плохо спала ночью, Лаура несколько раз вставала, подходила к кровати, поправляла сползавшее одеяло, Вита смотрела на мать пустым взглядом, бормотала «мамочка, посиди со мной» и отворачивалась к стене, утыкалась лбом. Лаура не могла понять, закрывала ли дочь глаза, пытаясь заснуть, или бездумно смотрела в стену, и сон приходил сам. Дочь держала Лауру за руку, и пожатие становилось все слабее, дыхание – ровнее. Минут через пять Вита отпускала мамину ладонь и подкладывала обе руки под щеку. Лаура сидела еще минуту-другую, слушала дыхание,