Портрет Воланда. Фантастический роман-притча. Евгений Викторович Кудимов

не Петербург… – от нехорошего предчувствия у лейтенанта томительно засосало под ложечкой. – Неужели Нью-Йорк? Не может быть!!

      Он перевел взгляд на аллею парка и увидел двух здоровенных негров, которые, держа в руках магнитофон, надрывающийся песней «My Papa was a rolling stone» в исполнении группы «The Temptations», ритмично пританцовывая, направлялись в глубину парка. Моментально события минувшей ночи всплыли в его сознании: пылающие как угли глаза демонической брюнетки, страх и беспомощность, черный кот, подтащивший его и Ерошкина к открытому окну, ощущение полной обреченности, неизбежной гибели, свободного падения в пропасть – и все, темнота.

      – Значит, старик Рохальский все-таки не врал. Он в самом деле вернулся… – ноги у Виталия подкосились, и он вновь погрузился в беспамятство.

      Когда Круглов очнулся, уже вечерело.

      – Боже мой, что делать? Что делать? Язык английский не знаю, денег нет, документов нет. Из формы одна фуражка… – он лихорадочно обшарил карманы кальсон.

      Левая рука неожиданно наткнулась на смятый листок бумаги. Круглов трясущимися пальцами развернул его.

      – Предъявитель сего лейтенант Петроградского РУВД г. Санкт-Петербурга Круглов В. А. действительно направлен мной в командировку в США для сбора средств в поддержку российской милиции». Подпись: «Пахан Семакин». Печать была размыта, но в лучах заходящего солнца все же можно было разобрать слово «ментовка».

      Виталий нервно разорвал бумагу в мелкие клочья: «С такой справкой сразу же примут за психа…» – и бросил обрывки на аллею.

      В ту же секунду он услышал грозный окрик, и сердце провалилось у него в штаны от увиденного. Яростно размахивая кулаками и выразительно жестикулируя, к нему приближалась группа накачанных чернокожих парней с толстыми, из белого металла, цепями на бычьих шеях. Намерения завсегдатаев Центрального парка Нью-Йорка показались Круглову, честно говоря, весьма недоброжелательными.

      Оценив ситуацию, он понял, что убежать уже не успевает и остается только одно: пасть в неравном бою.

      – Пропадать так пропадать! – решил Виталий и, припомнив все, чему его учили в школе милиции, сначала встал в стойку, а потом с криком: «Питерская милиция не сдается!», очертя голову кинулся навстречу черным бугаям.

      Когда Виталий опять пришел в себя, было совсем темно. Его везли в джипе по улицам ярко освещенного города, и голова Виталия, раскалывающаяся от боли, лежала на коленях у одного из негров. Один глаз заплыл чудовищных размеров синяком, а правая щека слегка поддергивалась.

      Впереди сидящий верзила повернулся к Круглову и, обнажив зубы в белоснежной улыбке, потряс перед лицом лейтенанта снятой с него майкой:

      – Russian Mafia? – спросил он.

      – Какая мафия? – оторопело произнес Виталий.

      Негр развернул майку: на ней было написано по-английски «Russian Mafia» и изображен бубновый туз, пронзенный кинжалом. Быстренько сообразив, что нью-йоркские хулиганы, видимо, по ошибке приняли его за российского бандита, и,