Технология власти. Абдурахман Авторханов

Зинаида жила в районе Театральной площади. Мне нужно было пройти через Лубянку на Старую площадь, где находится здание ЦК. Я пришел вовремя. В вестибюле находилось несколько человек, но из наших не было никого. На правой стороне от лифта «справочное окно» для посетителей. На стене большая черная доска с указанием комнат отделов ЦК и кабинетов секретарей ЦК. Даже указаны дни и часы приема посетителей «секретарями»-«И. Сталин принимает по…(дням) от… до… (часов) То же самое и у других секретарей ЦК – Молотова, Кагановича, Кубяка. Никаких специальных пропусков, предъявляй свой партбилет – иди прямо в секретариат Сталина и требуй, чтобы тебя приняли! Какие были демократические времена!

      Когда я в последний раз посетил ЦК в 1940 году, порядок был другой: в приемной сидели чекисты в форме и без формы, к партийному билету надо было иметь еще специальный пропуск о разрешении входить в ЦК и только в указанный в пропуске отдел, но и этого недостаточно – чекист должен был перед заполнением пропуска созвониться с тем партийным бюрократом, к которому вы идете, и, если он согласен на свой риск пустить вас в здание, то заполняется на вас опросный бланк и тогда вы вступаете в «священную обитель». Доска «приема Сталина» и других секретарей исчезла уже с начала тридцатых годов. Но в 1928 году было время пресловутой «внутрипартийной демократии», и я беспрепятственно вошел в здание. Поднимаюсь на лифте на третий этаж и иду в Агитпроп, которому прямо подчинялся наш Институт. В коридоре встречаю выходящих из Агитпропа некоторых наших студентов. Спрашиваю, куда мы должны обращаться и в чем было дело. Отвечают, что в чем дело еще неизвестно, но что я иду правильно, а там скажут, что делать дальше. Вхожу в приемную шефа Агитпропа, застаю там еще несколько наших. Как только я вошел, ко мне обратился один из сотрудников, рыжий, до уродливости худой мужчина в пенсне:

      – Вы, товарищ, из ИКП?

      – Да!

      – Как ваша фамилия?

      Называю. Рыжий скелет смотрит в список, находит мою фамилию. Против фамилии какая-то буква и цифра, выведенные красным карандашом.

      – На четвертый этаж, кабинет такой-то-чахоточным голосом говорит он.

      Я поднимаюсь на четвертый этаж в указанный кабинет. Поражает мертвая тишина на этом этаже. Все двери в комнаты и кабинеты плотно обиты кожей на войлоке. По коридору тянутся длинной лентой мозаичные дорожки. В этом ряду на дверях никаких надписей, только номера. Стучу в указанный кабинет о мягкую кожаную дверь, но я знаю, что ни меня не услышат, ни я ничего не услышу. Поэтому нерешительно вхожу в кабинет: ба! за столом, в мягком, но довольно потертом кресле, сидит Орлов!

      – Как вы сюда попали? – совершенно глупо и некстати спрашиваю я. Находчивый Орлов отвечает вполне резонно:

      – Не так, как вы! – Потом он прямо переходит к делу – Под страхом исключения из партии, а значит и из ИКП, предупреждаю вас от имени ЦК, чтобы вы отвечали правдиво на поставленные мною вопросы. Мы знаем всю правду, но если вы постараетесь утаить ее от ЦК, вы выйдете отсюда без партбилета.

      Орлов делает маленькую паузу и начинает перебирать