Небесная музыка. Солнце. Анна Джейн

Приехал сегодня с ней.

      Я не хочу этого говорить – оно само вырывается.

      – Все-таки ты забавно ревнуешь, – хмыкает Лестерс и гладит меня по волосам. – Но меня не это выводит из себя. Я писал и звонил. Почему ты не могла ответить?

      – Не знаю…

      – Я волновался.

      – Извини.

      – Не тусуйся больше с Уилшером, – просит вдруг Дастин и отстраняется от меня, держа за предплечья. – Тусуйся со мной.

      – Что? – не сразу понимаю я. Он шумно выдыхает – кажется, снова раздражается.

      – Короче, Франки. Я тут пораскинул мозгами, когда тебя увидел. Ты слишком милая сегодня. Думаю, ты мне нравишься, – изрекает он и накручивает на палец мои волосы.

      Я звонко смеюсь.

      – Правда? – спрашиваю я. – Доставка, сколько ты выпил?

      – Два бокала шампанского, – отмахивается он. – Ну?

      – Что – ну?

      – Скажи, что я тебе тоже нравлюсь.

      Я не могу перестать смеяться – все плохие мысли покидают меня. Дастин – это что-то.

      Искры костра на поляне вздымаются вверх.

      – Нравишься, – сквозь смех говорю я, снова уткнувшись ему в грудь. Кажется, с романтикой у нас не задается. Да и вообще как-то все глупо.

      – Отлично, – непонятно чему радуется Лестерс. – Я думал об этом весь день, Франки. И решил, что должен тебе сказать.

      – А как же Мунлайт? – поднимаю я лицо. – Вы встречаетесь?

      – Нет, – хмурится он. – И надеюсь, что у тебя действительно нет парня. Отбивать женщин – не мое.

      Эти слова тоже кажутся мне смешными.

      – Отбивать? – сквозь смех спрашиваю я. – Звучит так, будто ты собрался встречаться со мной.

      – Я еще подумаю над этим, – задумчиво произносит Лестерс.

      – Подумаю? – я запускаю пальцы в его волосы. – Что это значит?

      – Это значит – если ты будешь себя хорошо вести, то… – договорить он не успевает – я встаю на носочки и целую его. Зачем – не знаю. Просто чувствую, что безумно хочу сделать это. Потому что так надо. Потому что он – мой.

      Дастин не сразу понимает, что на поцелуи принято отвечать, а когда до него все же доходит, он хватает меня так крепко, как может, и мы тонем друг в друге.

      Огонь на ночной поляне сияет ярче, чище, и его искры долетают до самых звезд.

      Потому что искрит сердце.

      Его руки скользят по моей спине, сминают воздушное платье, требовательно гладят плечи, изредка спускаясь ниже, и я наслаждаюсь этими обжигающими прикосновениями.

      Когда мы с Лестерсом целуемся, все иначе. Весь мир переворачивается с ног на голову. Становится другим. И мы сами становимся другими.

      Я пытаюсь забыться. Пытаюсь утонуть в ощущениях. Но что со мной происходит, понять не пытаюсь. Потом, все потом.

      Я сжимаю пальцами плечи Дастина, чувствуя, как под тонкой тканью напрягаются мышцы, отрывисто провожу ладонью по его груди, обхватываю ладонями гладко выбритое лицо… Не знаю, что он со мной сделал. Не знаю, что с ним сделала я. Знаю только то, что сейчас способна на глупости.

      Так