Небесная музыка. Солнце. Анна Джейн

И из нее получится великолепная певица – при условии, что она будет развиваться и дальше, – отрезает Элинор.

      Меня они не замечают.

      Я знаю, что это глупо. Знаю, что это моя вина. Я сама согласилась на это. Но…

      Мне больно слышать о том, что Диана – талантливая.

      Ведь это я пела вместо нее. Я.

      Мне хочется, чтобы мой кумир Элинор Фелпс хвалила меня, а не ее.

      Это ведь справедливо. Справедливо, черт побери!

      Их разговор продолжается. А я просто ухожу в другой конец террасы, прячась за декоративными деревьями, обвитыми фонариками. И выплескиваю остатки коктейля – они растворяются во тьме.

      Мне кажется, что в ней растворилась я сама.

      Вместо злости на плечи наваливается усталость. Вся эйфория от встречи с Элинор пропадает. И остается лишь глупое изнеможение.

      – Франки, – слышу я рядом с собой голос и вздрагиваю – позади стоит Дастин. – Вот ты где прячешься? Накидываешься? – смотрит он на пустой бокал.

      – Я не в духе, – сообщаю я ему.

      – Ты так обиделась, что я пригласил другую? – смеется он.

      – Почему ты так зациклен на себе? – прямо спрашиваю я.

      Он делает недоумевающее лицо.

      – Вообще-то, это шутка, Франки. Есть те, кто шутит о том, что ниже пояса, а я шучу о себе.

      – Как мило. Но я уже сообщила свое мнение о твоих шутках.

      – Эй, рыжая, твое унылое лицо мне не нравится.

      Он берет меня за руку, переплетая свои пальцы с моими.

      – Пока ты тут грустишь, пройдет вся жизнь. Идем танцевать.

      – Нет.

      – Идем. Даже если у тебя деревянные ноги и негнущиеся руки, я выдержу, – веселится Лестерс. – Ты можешь повиснуть на моей шее, а я буду таскать тебя за собой в ритме музыки.

      Он смеется. И это так заразно, что я тоже улыбаюсь.

      – Серьезно, – спрашивает Дастин. – Что случилось?

      – Тебе казалось когда-нибудь, что ты себя продаешь? – спрашиваю я, сама не зная зачем.

      – Актеры продают себя каждую минуту. Это наша профессия, – отвечает он задумчиво.

      – Я не об этом. Приходилось ли тебе переступать через себя? – я бобсмотрю в его лицо. На него падают глубокие резкие тени, и это придает ему какой-то драматический эффект.

      В который уже раз я ловлю себя на мысли, что Дастин красивый.

      – Разное бывало, – задумчиво отвечает он. – Или ты думаешь, что я сразу таким появился на свет? Я кажусь тебе высокомерным идиотом, но на самом деле я многое пережил.

      – Перед тем как мы встретились… там, на крыше, в Хартли… Я видела, как ты шел в толпе журналистов и фанаток. Холодный. Надменный. Отстраненный. И знаешь, что составило впечатление о тебе? – спрашиваю я, подавляя в себе болезненное желание дотронуться до руки Дастина, которая лежит на перилах рядом с моей.

      – Что же? – с удивлением спрашивает он.

      – Ты оттолкнул одну из фанаток, и она упала. Но ты не помог ей подняться. Прошел мимо. И тогда я подумала: «Какой же этот тип отвратительный».

      Он