Экстрасенсы. Тараксандра

Симон. Нам всем остается только молиться, чтобы ни одному из созданий, в ком есть жизнь, не довелось испытать то, что выпало на долю Симона.

      – Он ничего мне не рассказывал про себя.

      – И не надо. Это даже слушать невыносимо, а уж пережить такое! Пусть Вселенная и все ее обитатели не допустят этого кошмара! Ладно, давай есть. Не стоит начинать день с подобных воспоминаний.

      Ксанф налил юноше ароматный травяной чай и подал яичницу. Тут же, в лаборатории, алхимик и Патрикий позавтракали. Если у Симона каждая трапеза превращалась в торжественный церемониал: за столом, покрытым снежно-белой скатертью, с самой изысканной сервировкой; блюда подавались на изумительной посуде, тончайшего фарфора, да и юноше приходилось выходить к столу идеально одетым и причесанным, по крайней мере, он старался быть таковым, здесь же, у Ксанфа, было все просто: глиняные, нераскрашенные, тарелки, глиняные кружки, оловянные ножи и вилки. Стол был деревянный, а скатерть заменяло домотканое полотно. Алхимик не требовал, чтобы юноша прежде умылся и привел себя в порядок, да и сам не волновался по поводу своего внешнего вида.

      – Я стараюсь жить так, как жили мои предшественники, алхимики, – сказал Ксанф.

      – Мне нравится их жизнь, – честно признался Патрик.

      – Эх, я бы с удовольствием взял тебя в ученики, но Симон запретил, – вздохнул Ксанф.

      – Почему?

      – У тебя другой путь, не путь алхимика. Но чуть позже мы с тобой все же займемся алхимией, этой самой великой наукой из всех наук.

      – Это было бы здорово, изучать под вашим руководством все это, – Патрик с неподдельным интересом разглядывал лабораторию Ксанфа.

      – Всему свое время, дружок. Симон – бог и король, его слово-закон.

      – Расскажите мне про Симона, – взмолился юноша.

      – Не стоит. Я же говорю тебе, это слишком страшно. Однажды он сам тебе раскроет все свои тайны, но пока ты еще к этому не готов.

      Патрикий печально вздохнул. После завтрака алхимик и его подопечный привели себя в порядок и поехали к Симону. Ксанф остановился у ворот, вышел из машины и нажал на кнопку звонка, ворота открылись. Ксанф въехал на территорию обширного парка. У дверей дома их уже встречал Хотеп.

      – Ну все, сдаю нашего подопечного с рук на руки, – засмеялся Ксанф.

      Хотеп молча поклонился.

      – Господин Симон ждет вас, – церемонно обратился к юноше Хотеп.

      – Проще будь, Хотеп, проще, – вновь засмеялся Ксанф. – Ладно, впрочем, мне пора. Скоро навещу вас, Симону привет.

      Ксанф весело направился к машине. А юноша, притихнув, последовал за Хотепом. Несмотря на то, что секретарь Симона был ровесником Патрикия, юноша всегда робел при этом чопорном немногословном человеке. Хотеп проводил Патрика до кабинета Симона. Юноша постучал, и сразу же услышал голос наставника.

      – Входите, мой друг.

      Патрикий вошел, Симон в это утро был не один. В кресле, напротив него, сидел импозантный молодой человек, хорошо одетый, идеально причесанный и, похоже,