Воинский дискурс: три источника, три составные части. Сергей Зверев

к копью», или «повернись к щиту», но в обратном порядке – «к копью повернись» или «к щиту повернись»: тогда все, сколько есть, услышат и выполнят одно и то же. Так же не нужно командовать «поворот кругом» или «контр-марш»: ведь эти [команды], указывающие [только] на род действий, побудят, кто слушает, к исполнению разных приемов. Вид должен предшествовать роду, то есть: «к копью поворот кругом!» или «к щиту!..» [14, с. 165–166]. «Вид» и «род» в данном переводе есть то же, что и «частная» и «общая» команды у Асклепиодота, а команды «к щиту» и «к копью» есть аналоги «налево» и «направо»: поскольку каждый воин держал щит в левой руке, а копье в правой – не возникало необходимости введения новых понятий «левое» и «правое».

      Пока римские легионы сохраняли агрессивную напористость, ту тягу ко «всеобладанию», о которой писал Е.Б. Фукс[9], авторы военных трактатов были достаточно лаконичны – в речевой деятельности полководцев команды явно преобладали. Но стоило покачнуться римской военной мощи, что, конечно, явственно отразилось на боевом духе легионеров, как оказалось, что одними командами не обойдешься. И вот уже у Вегеция (конец IV – начало V вв.) встречается следующая знаменательная рекомендация: «В тот день, когда воинам предстоит сражаться, старательно разузнай их настроение. Не очень доверяй, если новобранец жаждет боя; для тех, кто не испытал сражения, оно кажется заманчивым; знай, если испытанные бойцы боятся сражения, тебе лучше его отложить. Благодаря убеждениям и поощрениям вождя у войска растут храбрость и мужество, особенно если они понимают, что метод предстоящего сражения таков, что они могут надеяться легко добиться победы. Затем нужно указать на неспособность и ошибки врагов, и если они раньше были побеждены нами, напомнить об этом. Нужно рассказать о том, что вызовет ненависть к врагам и зажжет души наших воинов гневом и негодованием» [5, с. 231]. Умение формировать боевой настрой перед сражением требовалось от полководцев испокон века; новым для римских полководцев является осторожничанье с оглядкой на трусивших воинов. Совет откладывать сражение, если опытные солдаты не уверены в его исходе и стремление побеждать, не затрачивая больших усилий, косвенно может свидетельствовать о том, что римляне еще сохраняли стратегическую инициативу, но духом уже ослабели.

      Воспитанию войск, в особенности ближайших помощников военачальника, в мирное время уже требовалось уделять серьезное внимание. Это неизбежно приводило к смещению акцентов с монолога полководца к диалогическому общению с подчиненными: «Для вождя наиболее полезным и искусным приемом является выбрать из всего войска знающих военное дело и мудрых людей и, устранив всякую лесть, которая в этом случае крайне вредна, чаще вести с ними беседы (выделено мной – С.З.) о своем и о вражеском войске, о том, у кого больше бойцов, у нас или у врагов, чьи люди лучше вооружены и снабжены, чьи более обучены, чьи более мужественны в тяжелых условиях. Нужно разобрать, на чьей стороне лучшая конница, на чьей – пехота, а надо знать, что в пехоте заключается сила войска…

9

Фукс Е.Б. О военном красноречии. СПб., 1825.