Просто сказка. Сергей Тимофеев

и дворовыми постройками (одна штука)».

      – Ну а потом как водится, – закончив чтение, хрипло прокаркал ворон. – Ажно в горле пересохло. Стараешься тут для вас, за безмездно… Так вот. Представишься, беду свою изложишь, ну и договоритесь там, как он тебя на землю верхнюю из царства подземного вынесет.

      Тут грамотей-ворон оставил своим вниманием Владимира и воззрился на Иванов. Те о чем-то вполголоса переругивались, размахивая руками, словно мельницы-ветряки. Только и слышно было: «А вот пусть скажет, петух индейский!..» – «Слушай ты его больше, как решил – так и поступай. Народ что говорит? Долгая дума – лишняя скорбь. Чем думать, так делай». Воспользовавшись этим, Владимир наклонился к Коньку.

      – Да где ж я все это возьму? – жалобно прошептал он.

      – Нам самое главное через мост перебраться, – так же шепотом ответил Конек. – А там поглядим.

      Ворон же, видимо обидевшийся на «петуха индейского», напустился на Ивана-царевича.

      – Ты кого позорить вздумал? Ты еще мамкам-дядькам мечом деревянным шишки наставлял, когда я уже!.. Ого-го!.. Высоко летал, далеко видал. К Кощею тебе надобно? Добро же!.. Ты у Кащея в остатний раз когда был? Сколько с тех пор воды утекло?.. Да вся и утекла! Вся как есть! Братья-то его, – кивнул он на Ивана сторожевого, – клепсидру вдребезги разнесли. Не был ты у него, как на духу скажу, не был! То к Черномору занесет, то к Тугарину, а туда же, герой-молодец. Ты слушай его больше, – обратился он к Ивану сторожевому. – Он тебе такое наговорит, – на коне богатырском не перепрыгнешь. То ему батюшка яблоки молодильные закажет, – нет, чтобы своих Платонов там, Невтонов, Мичуриных завести-выростить, – воровать, оно куда легче, вся порода у них вороватая, – то о царевнах плести что-то начнет – дубы вянут… А впрочем, мне-то что? Езжай, Ваня, сын царский, езжай. Тут уже съездил кое-кто до тебя, – ворон то ли закаркал, то ли захихикал. – Как вернулся, катастрофу экологическую устроил, когда порты в Смородине от сраму отстирывал. Сколько рыбы тогда кверху брюхом всплыло – и не перечесть!

      – Не каркай попросту-то, – заметил Иван сторожевой и обратился к царевичу. – Сам поведаю. Правду он говорит. Не ездил бы ты к Кощею. Вот сказок, небось, начитались, а Кощей – он мужик справный. Хозяйство, опять же, ведет. А жизнь личная не задалась, не везет ему, что кляча твоя столетняя. Стоит ему только приглядеть девицу красную, да тройку порезвей выбрать, да ночку потемней… Народ и смекнул. Кощей – он же не последний парень на деревне, абы кого не украдет. Так стоит ему только с девицей-красавицей под венец собраться, а уж какой-никакой принц-королевич тут как тут. Отдавай, мол, а не то голова с плеч долой. Кощеюшке-то что? Он мало того что бессмертный, так еще и бессребреник, и характером добр. Мухи-комара зимой не обидит. Сам еще свидетелем при свадьбе записывается.

      А девица? Ревмя ревет, хочу за Кощея, и все тут. Да только кто ее спрашивает? За русу косу, и в чулан, вот и вся недолга, пока не образумится, воле отца-батюшки перечить не станет.

      Видел бы ты, сколько