Игра как жизнь. Ута Хаген

должен выливаться в насилие: мягкий лирический прием обладает не меньшей силой. Можно и бунтовать с целью показать истинное положение вещей или портрет общества. А теперь спросите себя: «Что именно я хочу выразить с помощью театра?»

      После того как вы ответите на этот вопрос, нужно будет решить, в каком театре вы хотели бы играть. Вот тут-то и начинаются проблемы.

      В искусстве всегда есть выбор: стать вольным художником или зарабатывать на своем мастерстве. Современный театр коммерческий по определению. Цель лучших бродвейских постановок – получить прибыль, а не озарить и наполнить смыслом жизнь тех счастливчиков, которые могут позволить себе купить билет за баснословную сумму. Спектакль, дающий некие духовные ориентиры, – редкостное явление в наше время. Если вы решите стать коммерческим актером (достойное занятие, на которое я ни в коем случае не вешаю никаких ярлыков), приготовьтесь к нескончаемой череде препятствий. Если же изберете путь серьезного театрального актера, добавьте к этому эмоциональные срывы и вечное чувство вины.

      В конце 1950-х годов Жан-Луи Барро жаловался, что французские театры стали слишком походить на бродвейские и все больше напоминать мастерские. Сначала я подумала, что он имеет в виду грязь и толпы людей. Но затем поняла, что Барро подразумевал другое: театры превратились в пространство для временного пребывания. Они перестали быть для нас домом, со своей индивидуальностью, где у каждой постановки был свой характер и возможность раскрыть душу (как Дузе) через искусство.

      Взгляды Барро на театр были романтичными, либеральными, немного мистическими, что сказывалось на выборе пьес и концепции постановок. Совершенно противоположным был, например, политический подход Национального народного театра Жана Вилара и Жерара Филипа или традиционный академический подход «Комеди Франсэз». Все эти театры, финансируемые государством, существовали в Париже в одно время, наряду со многими другими труппами, каждая из которых придерживалась своей концепции. И в тех случаях, когда сразу несколько театров ставили одну и ту же пьесу, каждая постановка была уникальной. Барро был убежден, что активно проникающая на французскую сцену «коммерциализация» представляет угрозу для самобытных театров.

      Американцам не понять, чего так боялся Барро. Нашим независимым театрам ничего не угрожает, потому что их нет, как нет и настоящих театральных традиций. Если они и существуют, то лишь в головах отдельно взятых актеров. Театр для нас не является чем-то необходимым, неотъемлемой частью культурной или духовной жизни. У наших актеров никогда не было «дома» в том смысле, который вкладывал в это слово Барро.

      В Западной Германии, которая по площади меньше одного нашего штата Висконсин, более 275 театров, которые финансируются государством, муниципальными властями, коммерческими структурами, предприятиями, и это воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Театральных артистов уважают,