Фатум. Том второй. Голова Горгоны.. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Куда запропастился Муньос? Как мы оказались в Санта-Инез?» – десятки «как?» и «почему?» давили грудь.

      Но не только эти вопросы занимали испанца. Чем более он приближался к цели – к владениям Эль Санто, тем сильнее грыз его душу червь сомнения. И то верно: Диего де Уэльва оставил Испанию за кормой галиона, когда строптивый герцог Веллингтон⁴⁴ уже теснил ожесточенного, огрызающегося Сульта⁴⁵ к Тулузе. Победа была близка, она уже была видна без подзорной трубы, но вот беда: близость ее не приносила радости и торжества.

      В Кадиссе Мигель Лардиссабаль, управляющий по делам в Новом Свете, вооружая майора последними инструкциями, был озабочен и хмур. Он не стеснялся в выражениях и был категоричен:

      «Сейчас, мой друг, мы просто необходимы этим окостенелым грандам и авантажному монарху как воздух, как кровь вампирам! Наша Конституция – гвоздь в их сапоге! Покуда они лишь шипят, но помяни мое слово, стоит ступить сапогу Фердинанда в Мадрид, и вся сия свора вцепится в глотку Кадисского регентства! И тогда… – перед памятью де Уэльвы проявился породистый профиль Лардиссабаля: высокий лоб, крупный нос над решительной складкой пунцовых губ и подбородок, в котором, казалось, сосредоточилась вся воля и решимость незаурядного политика.

      Майор помнил, как Мигель ворошил щипцами пышущие золотым жаром угли в камине, и как они расцвечивали его фигуру беспокойными всполохами.

      Лардиссабаль был старинным другом Диего, человеком редкой чести и благородных помыслов. И если б нашелся такой ядовитый язык, что желал бы обвинить Мигеля в государственных кознях, то сему «наушнику» безнадежно долго пришлось бы убеждать в сем андалузца.

      Однако, по совести разливая правду в бокалы истины, грех было бы замолчать и о том, что сам де Уэльва далеко не во всё мог проникнуть умом, о чем говорил ему управляющий делами. Будучи истовым роялистом, Диего не мог уловить опасений друга, связанных с возвращением на престол короля. Признаться более: это даже смущало и беспокоило майора и, право, заставляло переживать не лучшие часы.

      – Тебе не говорили, что ты странный, амиго? – как-то при встрече уколол вопросом Мигель.

      – В лицо – никогда, – кажется, так он ответил то-гда. – А что, похож на «темную лошадку»?

      – Ты – нет… – Мигель помолчал и добавил с горечью: – Чего не могу сказать о твоем окружении.

      – Тогда почему ты не гнушаешься моим обществом? – Диего пристально посмотрел на друга.

      – Хороший вопрос. – Лардиссабаль положил ему на плечо длинную и узкую, как у женщины, ладонь. – Потому что я доверяю только собственным глазам. Доверься мне, Диего. Покуда «штандарты» и штыки Франции совершали победный марш по Европе, наш король пресмыкался перед Буонапарте в Валенсе.

      – Мигель!..

      – Нет, выслушай! – лицо друга превратилось в выбеленную гневом маску, он вцепился в спинку кресла так, что пальцы его потеряли живой цвет. – Теперь о проклятье. Его величество, без сомнения, покажет себя! И вот мое сердце, Диего, боюсь, наши

44

Веллингтон, Артур Веллеслей – князь ватерлооский, герцог (1769—1852); в 1809 г. был главнокомандующим англо-португальскими войсками на Пиренейском полуострове; в 1809—1813 гг. освободил Испанию от власти Наполеона; победою при Ватерлоо положил конец французской империи «Ста дней».

45

Сульт, Николай Жан де Дие (1769—1851) – один из выдающихся французских маршалов, участник наполеоновских битв и походов.