Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый. Нелли Шульман

все молчали, – вздохнула она, – нам и сейчас нечего обсуждать…, – она потеряла счет времени:

      – Нас, кажется, везут целый день, – поняла Лаура, – что это за страна, куда мы едем…, – парень объяснялся с ними на английском языке:

      – Которого девушки не понимают, – пришло ей в голову, – они не знают, куда они попали…, – Лаура решила, что они выехали из Южной Африки:

      – Нас везут на север, – она уловила шум, – кажется, плещется вода…, – грузовик закачало, до нее донесся лязг железа:

      – Это может быть паром, – она закрыла глаза, – но какая разница, для меня давно все кончено…, – забившись в угол, Лаура попыталась заснуть.

      Река Замбези

      В закопченном котелке пыхтела просяная каша. Среди зеленеющей травы саванны поставили грязноватые палатки. Прогнившие мостки уходили в тихое пойменное озеро.

      Рядом разлохмаченным канатом привязали проржавевший, когда-то крашеный белой эмалью катерок.

      Неожиданным образом на штурвале сохранилась медная табличка на немецком языке. Посудину выстроили во Фленсбурге до прихода Гитлера к власти. Несмотря на сорок лет за кормой, как весело думал Иоганн Брунс, катерок бегал отменно. Альбатрос не удивился немецкой вещи. До первой войны немецкие колонисты жили и на востоке, и на западе Африки:

      – Его отец ходил в школу, где преподавали немцы, – Иоганн искоса взглянул на обвешанного оружием негра, – он обрадовался, когда я приехал, стал практиковать язык…

      Немецкий и английский у Джорджа, как себя называл командир повстанческого отряда, были скованными, но парень обещал стараться:

      – И он старается, – выше каши висел котелок с кофе, – он вообще способный…

      Дымящееся просо шлепнулось в жестяную миску Иоганна. За почти три месяца в Африке Альбатрос привык к здешней еде:

      – Но к зверью я никогда не привыкну…, – по кромке озера брел табунок зебр, – сначала я жалел, что мне не сделать фотографий…, – Иоганн напомнил себе, что ему некуда посылать снимки:

      – Я могу отправить письмо Хайди, – он закрыл глаза, – но хранить конверты опасно, ей придется избавляться от фото…, – Иоганн связывался с Сирией раз в месяц. Хайди по местным документам открыла абонентский ящик на почтамте Дамаска:

      – Ты можешь писать моей американской подруге, – грустно сказала девушка, – но я боюсь, что тогда я не получу конвертов, потому что Израиль против нашей…, – ее голос угас. Иоганн коснулся губами смуглой, теплой щеки:

      – Я тебе говорил, – он не выпускал ладони Хайди, – я тебя люблю и буду любить всегда. Пока ты здесь, – он посмотрел в сторону, – в относительной безопасности, – о шейхе Саламе Альбатрос старался не думать, – а с остальным мы разберемся позже, – остальным была их будущая жизнь:

      – Непонятно, как вырвать Хайди из ее осиного гнезда, – грустно подумал Альбатрос, – как исчезнуть без следа мне и, главное, где нам обосноваться…, – он не хотел