Купец и русалка. Ирина Муравьева

его слушал с большим напряжением.

      – А наши охочи до женского телу. У них там утопленниц много, побольше, чем мух на навозе. Красивые есть, с аппетитными формами. На сороковой день отрыли твою. Уже, значит, вся почернелая, вязкая, поскольку остались одни телеса, душа-то на небе. Прошло сорок днёв. Но правило есть: с телом надо проститься. Как сорок днёв минет, тогда улетай. А в девять и в сорок днёв – уж извините! Она и спустилась. А мы её цап! Пошли разговоры да переговоры. Она говорит: «Отпустите меня»! А мы ей: «Подумай сперва по-хорошему! Кому ты нужна там? Своих, что ли, мало! Которые померли как полагается? От коклюша, там, али от желчнокаменной? Их в церкви отпели, во гроб положили. А ты ведь чужая, ведь ты беспризорная, твои-то, вон, косточки щуки объели! Тебе еще суд предстоит, разбирательство…» Она, ясно, в слезы. Рыдает стоит.

      – Постой! – перебил его Хрящев. – Душа – это дело такое… То есть она, то её вроде и нету. А я никогда даже не попрекну… Жениться хочу. Полюбил я её.

      – Да как же жениться, когда ты женат? Купец громко крякнул.

      – Развод-то у вас, у людских, ведь не принят… – сказал гость задумчиво. – Хлопотно это.

      – Что значит: у нас? Ты откудова сам?

      – Оттудова, где все вы вскорости будете.

      Купец побелел. Только воздух глотнул. Да так, рот раскрывши, и замер. Тут гость усмехнулся недоброй усмешкой.

      – Решай, Авраамыч, она ждать не будет. Её кто поймает, к тому и сбежит. Отродье-то женское, сам, поди, знаешь.

      – Так я всё решил. Чего уж там ждать?

      – Налички-то нету?

      – Налички? – И Хрящев вспотел крупным потом. – Откуда наличка? Вон маменька и за овёс заплатили.

      – Тогда в страховую иди. Дело верное. Супругу страхуй и мамашу для весу. Сейчас тебе выпишу взнос. Должен будешь. Но мне эти деньги не спеху, не бойся. Вернёшь когда сможешь.

      – А как я верну?

      Его собеседник ушел от ответа:

      – Она в гувернантках когда-то была. На двух языках говорит, рыбка наша. Наскучишь ты ей, Авраамыч, боюсь!

      – Да что ты пужаешь? Подарков куплю! Вон автомобиль заведу, как у Пашки!

      – Куда же с хвостом-то её? Засмеют!

      – Тогда я бассейн ей построю хрустальный! Сам видишь, чертяка…

      – Ты как отгадал? – насупился гость. – Я вроде одет хорошо, чисто выбрит…

      Тут Хрящев осел:

      – Так ты… что? Из этих? Постой! Ты ответь!

      – Из этих! – Гость грустно кивнул. – А то из каких же?

      Купец хотел перекреститься, но что-то ему помешало. Легонько погладил ладонью серебряный, оставшийся от прапрапрадеда крест, который носил, никогда не снимая.

      Визит закончился тем, что перед самым уходом молодой человек вытащил из кармана хрустящую пачку денег и положил её рядом с Хрящевым, который начал сразу же лихорадочно пересчитывать их и словно забыл обо всем остальном.

      Договорившись со слабохарактерным купцом, черт заглянул на пустынный берег Москвы-реки и подал условный знак заранее подкупленной русалке. Когда же она подплыла и высунула из воды свою прилизанную голову с полузакрытыми томными глазами, он грубо сказал:

      – Вылезай!

      Она