Театр Глобус. Андрей Феликсович Гальцев

и какой-либо вечностью!"

      Крат с этим рассуждением согласился, однако не "на все сто". Вместе с жизнью мы получили право назначить для себя (и для мира) цель, задание, смысл. Мы получили свободу и возможность двигаться в любом смысловом направлении. Нам дан целый космос возможностей, и ещё нечто сверх того. Поэтому Крат считает себя оптимистом.

      Не тот человек оптимист, кто избегает мрачных вопросов (это легкомысленный человек и лгун), а тот оптимист, кто видит окружающую тьму и с верой движется к светлой цели.

      Крат считает себя оптимистом, потому что видит свою жизнь как испытание и урок. То есть он сам решил так считать. Имеет законное вселенское право.

      Крат единственно боялся, что не успеет подготовиться к смерти, поскольку с приближением к ней время бежит веселей: не терпится.

      Глава 17. Подземные бродяги

      Он лежал, слыша свой пульс и льющийся шорох тишины. Воображением видел тёмное здание над собой. …Что это?! В подвале раздаются шаркающие шаги. Он вскочил, сунул ноги в ботинки, выглянул, повертел головой в обе стороны – там и там висят лампочки на голых проводках, по стене тянутся обмотанные трубы. Шаркающие звуки доносятся слева. Крата облепил мороз, волосы его встали дыбом.

      Тут свет в коридоре погас. Крат бросился за фонариком, нащупал, включил маленькую бестолочь – тот светил сам себе. Потряс коробок – крошечными барабашками ответили ему спички. Сел на кушетку. Чем дольше сидел, тем больше накапливал неподъёмного веса. Темнота начала шевелиться.

      По тёмному коридору кто-то шествовал – похоже, двое. Шаги приближались. За дверью забрезжил другой свет – голубоватый, подвижный. Свет фонарика.

      Он захотел отгородиться дверью, но всё же не стал её закрывать, очарованный ужасом и неизвестностью.

      И вот неизвестные показались в проёме. Как в картине Брейгеля "Слепые", держась друг за друга, гуськом, на вялых ногах ступали две фигуры; передний путник светил метров на десять вперёд своими круглыми очами, второй держал его сзади за руку.

      Крат не шевельнулся. Шаги удалялись. Он вслушивался и, не выдержав укора совести, выступил из каморки – справа шатко удалялись эти двое в омуте лёгкого света.

      – Эй, погоди! – крикнул сухим голосом.

      Преодолев первый страх, он ощутил облегчение и отправился следом. Двое остановились, глазастый обратил к нему две палки дымчатого, пыльного света. Крат приблизился метров на пять, и вновь страх его заморозил.

      Тот, который светил, только общим очерком напоминал человека. Вместо лица у него была маска. Второй, который шёл сзади и направлял первого, имел более привычный облик.

      – Вы кто? – спросил Крат.

      – Гы-га, – произнёс глазастый.

      – А ты сам кто такой? – встречно спросил второй, который шёл сзади.

      – Актёр, я расследую убийство, – Крат превозмогал головокружение.

      – Давай вместе расследовать, – предложил вожатый. – Всё равно мне делать нечего.

      – Кто вы?

      – Я