Дом правительства. Сага о русской революции. Книга третья. Под следствием. Юрий Слёзкин

второго июня Ежов переправил записку Миронова Сталину и предложил создать в Западно-Сибирском крае «тройки по внесудебному рассмотрению дел по ликвидированным антисоветским повстанческим организациям». Спустя шесть дней Политбюро приняло решение применить высшую меру наказания «в отношении всех активистов повстанческой организации среди высланных кулаков», а для ускоренного рассмотрения дел «создать тройку в составе начальника НКВД по Западной Сибири т. Миронова (председатель), прокурора по Западной Сибири т. Баркова и секретаря Запсибкрайкома т. Эйхе». На следующий день начальник секретариата НКВД Дейч сообщил Миронову о решении Политбюро[142].

      Второго июля Политбюро распространило инициативу Миронова на весь Советский Союз (и положило начало Большому террору), утвердив директиву «Об антисоветских элементах». 3 июля она была разослана всем секретарям областных и краевых парторганизаций.

      Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернувшихся в свои области, – являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

      ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД[143].

      В тот же день Ежов направил начальникам областных управлений НКВД директиву «разделить всех учтенных кулаков и уголовников» на две категории – подлежащих расстрелу (№ 1) и подлежащих высылке (№ 2) – и сообщить о результатах к 8 июля. В назначенный день Миронов доложил, что в 110 городах и 20 станциях на его территории учтено 25 960 человек, из них 6642 кулака и 4282 уголовника по первой категории и 8201 и 6835 по второй. «Несмотря на большое количество подлежащих изъятию, – писал он, – оперативно-политическое обеспечение операции в крае нами гарантируется». В рамках подготовки к операции было открыто десять новых тюрем на 9 тысяч человек. (Двумя неделями ранее начальник ГУЛАГа Матвей Берман приказал перевести часть заключенных из тюрем в лагеря; его родственник, начальник Управления НКВД Северной области Борис Бак, предложил очистить тюрьмы посредством «изъятия» врагов народа.) Два дня спустя Миронов попросил у Ежова разрешения распространить действие директивы «не только на кулаков, но и на всех бывших людей и белогвардейски-эсеровский актив»[144].

      Шестнадцатого

142

Хаустов, Самуэльсон, Сталин, НКВД и репрессии, с. 332; Трагедия советской деревни, т. 5, с. 258.

143

М. Юнге, Г. Бордюгов, Р. Биннер, Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД № 00447 (М.: Новый Хронограф, 2008), с. 57.

144

Юнге, Бордюгов, Биннер, Вертикаль большого террора, с. 58; М. Вылцан, В. Данилов, «Применение ВМН «нами гарантируется», Наука и жизнь (1997, № 9), с. 70; Тепляков, Машина террора, с. 273–274, 347–348; Хаустов, Самуэльсон, Сталин, НКВД и репрессии, с. 265.